Историко-археологический контекст Таманского полуострова

Глава 1. Общая хронология: от эпохи камня к новейшему времени

Глава 2. Рождение археологии: открытия с конца XVIII века и до наших дней

Глава 3. Культуры эпохи камня и бронзы

Глава 4. Ранний железный век как «золотой» в судьбе Тамани: меоты, синды, скифы и сарматы

Глава 5. Греческая колонизация и античные города. «Серебряный» век Азиатского Боспора

Глава 6. Транзит материальной культуры из античности в раннюю Византию: культы и культура

Глава 7. Кубанские сокровища в музеях России. Краткий путеводитель

Культурная история Прикубанья богата на сюжеты. Благодатные погодные условия, морские и речные пути, обширные возможности для охоты и земледелия всегда привлекали сюда людей, и сейчас трудно представить другой такой регион на территории Российской Федерации, где всё настолько «дышит» историями из прошлого, где археология буквально «хрустит» под ногами.

Судьба Таманского полуострова была предопределена его расположением (рис. 1). 

Место, приятное для жизни между двух морей, с хорошим климатом, разнообразными ресурсами. Люди оценили его достоинства миллионы лет назад.

Древнейшая не только в России, но и в Западной Азии, за пределами Кавказа, стоянка человека, Кермек расположена на полуострове со стороны Азовского моря в Ахтанизовском сельском поселении в районе посёлка За Родину. Её возраст — примерно 2,1–1,8 млн. лет. Исследователи считают, что люди, оставившие следы своей орудийной деятельности и быта на высоком морском берегу, относились к олдувайской культуре, впервые открытой в Африканской Танзании. Их назвали Homo habilis (Человек умелый).

Каменный век длился почти два миллиона лет, пока люди не научились добывать медь. С началом использования меди в мир приходит эпоха бронзы. На рубеже IV–III тыс. до н. э. настоящей жемчужиной этих мест становится майкопская культура. Мастера изготавливают великолепных золотых бычков и котлы из листовой бронзы. У этой культуры были все шансы стать цивилизацией по типу тех, что расцвели в Передней Азии. Но этого не произошло.


С середины III тыс. до н. э. развивается жизнь в степи: народ движется на север в степь в поисках новых пастбищ.

С наступлением раннего железного века (IX–VII вв. до н. э.), когда в Древней Греции появился дорический ордер, шли спартано-аргосские войны, Гесиод писал поэмы, а Эзоп — басни, по Таманскому полуострову перемещались кочевники — киммерийцы, скифы. Другие варвары — меоты (так Древние Греки называли коренное население Прикубанья) — вели более оседлый образ жизни. Кто были эти люди, сейчас с определённостью сказать сложно. О них есть отрывочные сведения у греческих историков и ассирийских летописцев, которым приходилось описывать торговые путешествия купцов или сражения своих военачальников. В это тревожное время киммерийцы нередко становились военной проблемой для многих племён.

Чуть позднее, уже в VI веке до нашей эры греки основали на Таманском полуострове города-колонии — Фанагорию (южная окраина поселка Сенной), Гермонассу (современная Тамань), Кепы (северная окраина поселка Сенной) и Патрей (поселок Гаркуша). Колонисты вступали в торговые и бытовые отношения с местными, и постепенно появилось государство Синдика, о котором известно не так много, но у него определённо существовали прочные торговые связи с Грецией, и эта связь влияла на культуру и быт синдов, которые некоторым образом связывали себя кровными узами с меотами. Но эта история, в общем, остается запутанной.

К концу IV века до н. э. Синдика стала частью Боспорского царства со столицей в Пантикапее (ныне Керчи), в котором жили греки, сарматы и местные народы. Царство ослабело к тому времени, но продолжало вести междоусобные войны, и в I веке до н. э. попало в зависимость от Римской империи, лишившись права чеканить золотые монеты. Потом были набеги готов (II в. нашей эры) с запада и нашествие вышедших из Азии кочевых гуннов (IV в. н. э.). Фактически потерявшее свои города (гунны превратили их в руины) Боспорское царство обратилось за помощью к Византии и подчинилось ей в обмен на защиту. Гунны предпочитали с Византией не связываться, а гуннский князь Грод даже принял крещение и начал собирать дань с соплеменников в пользу Византии и бороться с язычниками. Вспыхнувшее в связи с этим предательством гуннское восстание было разгромлено византийским императором Юстинианом: гунны были изгнаны с полуострова, Боспорское царство — отстроено заново.

Но мир был недолгим. К середине VI в. н. э. от границ Китая до Причерноморья сформировалась новая империя — Тюркский каганат. Первое время две империи — Византийская и Тюркская — выступали союзниками против Ирана и даже организовали северную ветку Великого шёлкового пути в обход него для благоприятной торговли, но вскоре что-то пошло не так, и тюрки под предводительством Турксанфа напали на Боспор и разграбили его, уведя многих в рабство. Но и тюрки недолго наслаждались победой. В их ряды входили булгары, которые под предводительством хана Кубрата (кстати, проведшего юность в императорском дворце в Константинополе и воспитанного на византийский лад) при участии ряда оседлых племен Причерноморья основали свое государство Великую Булгарию и столицу утвердили в Фанагории (ныне поселок Сенной). Они завладели несметными богатствами своих предшественников, но умер Кубрат, опять начались междоусобицы наследников, и Великая Булгария развалилась на части.

Окончательно добили булгар Хазары, которые к середине VII века стали мощным раннефеодальным государством. В VII–VIII веках Хазарский каганат прочно занимал Таманский полуостров и вовсе не имел соперников в Северном Причерноморье. Главным городом каганата на Таманском полуострове стала Таматарха (бывшая греческая Гермонасса). Хазария, просуществовавшая недолго, интересна нам своим религиозным устройством. Среди подданных государства были язычники, христиане и мусульмане, но в конце VIII века государственной религией Хазарии стал иудаизм. Однако, в некоторых регионах продолжали исповедовать христианство – например, на Таманском полуострове. Так, известны упоминания о епископии Таматархи, относящиеся к VIII веку, а также о хазарской миссии Кирилла и Мефодия в IX веке, путь которых пролегал через Тамань.

В IX веке Хазарский каганат начали трепать печенеги, а добил их в 969 году Великий князь Святослав Игоревич Храбрый (Сын Игоря Старого и княгини Ольги) в союзе с печенегами и гузами. Таманский полуостров отошёл к Киевской Руси и стал Тмутараканским княжеством, а Таматарха стала Тмутараканью.

Тмутаракань в русской культуре имя нарицательное. И это не случайно. Судьба этого княжества в средние века была связана с бесконечными распрями потомков Святослава Игоревича. Кроме того, Тмутаракань стала местом традиционной ссылки князей, потерявших престол. Последнее упоминание Тмутаракани в древнерусских летописях относится к 1094 году. В «Слове о полку Игореве» можно найти упоминание Тмутаракани как «земли незнаемой». Согласно тексту литературного памятника, князь Игорь, отправляясь в поход, хотел «поискати града Тьмутороканя».

В 1792 году адмиралом А. В. Пустошкиным и премьер-майором Х. Розенбергом (по другой версии, А. А. Головатовым) в процессе перемещения казачьего войска был найден т.н. Тмутарканский камень. Вся история, связанная с обстоятельствами находки и перемещения объекта, окутана массой легенд. Но в целом сводится к тому, что это древнейший памятник русской эпиграфики, если он действительно подлинный. Конец спорам послужили микроскопические исследования эрозии мрамора д.и.н. Б. В. Сапуновым — исследования микротрещин на местах высеченного текста помогли подтвердить древнее происхождение памятника. Надпись на камне свидетельствует о том, что тмутараканский князь Глеб Святославич в 1068 году измерил расстояние между центральными храмами Тмутаракани и Корчева (современная Керчь) и оно составило 14 тысяч маховых сажень (24 км). С середины XIX века оригинал хранится в Государственном Эрмитаже.

Потом и Орда развалилась на ханства. Так, в начале XV века образовалось Крымское ханство во главе с ханом Хаджи-Гиреем, в состав которого вошли и Таманские земли.

Надо сказать, что еще при татаро-монголах в XIII веке на полуостров стали проникать генуезцы — итальянские купцы. Им приходилось сложно и долго договариваться с Византией, чтобы она пропускала их через проливы, а потом с Ордой, чтобы та позволила основать колонию и торговать. В результате дипломатических усилий генуезцы основали город Матрегу (бывшая Гермонасса, бывшая Таматарха, нынешняя Тамань) и отстроили её на свой вкус. Население Матреги было православным, и это говорит о том, что, несмотря на все драматические переименования и катаклизмы, город, основанный греками, продолжал жить в своём привычном укладе.

Двухсотлетняя история итальянцев в Тамани закончилась в 1475 году с вторжением Османской империи. В многострадальной Гермонассе/Таматархе/Матреге/Тамани турки основали крепость Хункалу. Турки не только разорили итальянские колонии, но и подчинили крымское ханство и стали совершать совместные набеги на соседних адыгов. В 1522 году адыги обратились за помощью к Ивану Грозному, и до 1560-х годов русские и адыги были союзниками в военных операциях против турок и крымских и астраханских ханов.

Русско-Турецкая война 1768–1774 годов за выход России к Чёрному и Средиземному морям существенно пошатнула господство Турции, хотя Тамань всё ещё оставалась турецкой. Дипломатическое и военное противостояние Турции и России в Причерноморье и на Кубани продолжалось вплоть до 1791 года, когда в результате второй русско-турецкой войны Кубань, Тамань и Крым отошли России (рис. 2). Этот период истории Тамани связан с именами Екатерины II, А .В. Суворова, Г. А. Потемкина.

Еще в 1775 году после окончания первой русско-турецкой кампании Екатерина подписала указ о заселении Таманского полуострова и Кубани запорожскими казаками с целью охраны южной границы империи. Но исполнен этот приказ был только по окончании второй кампании. В 1792–1793 годах 17 000 казаков с семьями прибыли на Таманский полуостров морскими судами и посуху, основали 40 куреней, город Екатеринодар, а также в Тамани заложили белокаменную церковь Пресвятой Богородицы. С тех пор ежегодно в Тамани отмечается годовщина высадки запорожских казаков на Кубань.

Казаки пришли на полуостров всерьёз и надолго, им пришлось находить общий язык с местными представителями народов, чьи предки были связаны с этой землёй — греками, турками, татарами, адыгами, русскими, евреями и другими. Тамань с её характерным укладом была описана Лермонтовым в «Герое нашего времени». Для столичного поэта и офицера Тамань была тмутараканью: тёмным, опасным и непонятным местом.

В XX веке Таманский полуостров опять стал горячей точкой: большевикам понадобилось три года, чтобы выбить белогвардейцев и установить советскую власть на полуострове. Ожесточённые бои шли на Таманском полуострове и во время Второй мировой войны. Таманский полуостров играл важную стратегическую роль в битве за Кавказ, и когда он был освобожден в 1943 году, то в Москве был дан салют.

После освобождения Таманский полуостров ещё какое-то время являлся плацдармом для наступления на Крым. Именно здесь находился Таманский женский авиаполк под командованием Е. Д. Бершанской. По ночам девушки-лётчицы вылетали штурмовать укрепления Керчи и подвозили боеприпасы войскам.

На этом мы закончим наш краткий исторический обзор. Далее мы сосредоточимся на древней истории Прикубанья, Таманского полуострова и археологических памятниках классического периода, располагающихся в Темрюкском районе вокруг станицы Голубицкая.

Любая наука имеет свои истоки. Так и археология начиналась с коллекционирования диковинок, развивалась как часть искусствознания и оформилась в самостоятельную научную дисциплину только к концу XIX века.

Победы в войнах с Турцией (1768–1774 гг. и 1787–1791 гг.) принесли Российской Империи «свою античность» благодаря просвещенной немке Екатерине Великой, собравшей при своей жизни около 10 000 гемм. До Екатерины, правда, была Сибирская коллекция Петра I, которая пополнялась золотыми диковинами («раритеты» и «антики») в основном только от «бугровщиков» (грабителей погребений: бугор — это курган) из Сибири и Поволжья. На том этапе развития науки фиксации с помощью чертежей не было.

В XVIII веке на службе у Российской Империи работало множество европейцев, особенно немцев, которые принесли в зарождающуюся русскую науку традиции науки европейской. Академик А. П. Паллас отправился в Крым и на Тамань с научной экспедицией вскоре после второй русско-турецкой войны в 1793–94 гг. и отметил большое количество курганов вокруг древней Фанагории (тогда почтовая станция Сенная). Помимо этого, он интересовался ещё и геологией, флорой, фауной, историей, этнографией, хозяйственной деятельностью местного населения. Всё это было опубликовано им в подробностях, так что до сих пор можно проехать его маршрутами по полуострову. До станицы Голубицкой и Темрюка путешественник не доехал, «так как вследствие ветра с моря, поднявшего уровень Темрюкского лимана, невозможно было проехать в этот город, имеющий мало замечательного, то я отсюда возвратился назад...” («Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793–1794 годах», 1799–1801, Л.107).

Надо сказать, что в это время археология в обществе воспринимается как изучение классического наследия (то есть античности) по памятникам изобразительных искусств (Клейн, 2014: 41). Архитектура, скульптура и росписи становятся предметом искусствоведческо-филологического интереса для просвещенных слоёв общества, и предметом наживы. Остальное ценности не представляло. В конце XVIII века первым копать на некрополе Фанагории начал военный инженер Ван дер Вейде, но почти все находки растащили нанятые на раскопки солдаты. Немало побывало учёных путешественников на Таманском полуострове, все они оставляли записки и наблюдения. Академик Е. Е. Кёлер (хранитель Императорского Эрмитажа) путешествовал по Крыму и Тамани в 1804 году и у мыса Андри-Атам (ныне гора Бориса и Глеба) нашел памятник боспорской царицы Комосарии (Камасарии), про правление которой ранее не было известно (рис. 3). При Егоре Егорьевиче находки передавались в Эрмитаж ящиками, а золотые нашивки из богатых погребений называли в прилагаемых описях трогательно «блёстками». В 1811 году под Керчью начал работы француз Поль Дюбрюкс. Он искал древности на продажу. Но сам предмет со временем настолько увлёк его, что сам он трансформировался в учёного и смог поучаствовать в организации Керченского музея древности. Настоящий бум произвели его раскопки царского кургана Куль-Оба под Керчью. С 1820 года местный градоначальник Иван Стемпковский продолжил его работы, а в Фанагории керченские чиновники А. Б. Ашик (затем ставший директором Керченского музея древностей) в 1836 году, а с 1839 года Д.В. Карейша исследуют фанагорийский некрополь (погребения). Качество их работ оставляет желать лучшего, но всё-таки сохраняются кое-какие отчёты для будущих поколений.

В первой половине XIX века «древние камни» от построек предыдущих эпох часто использовались местным населением для текущего строительства. К середине ХIХ века сформировалась концепция историзма, и отношение к культурным древностям поменялось навсегда.

Там же спустя два года Л. Э. Стефани был издан трёхтомный труд «Древности Боспора Киммерийского, хранящиеся в императорском музее Эрмитажа» (рис. 4) на французском и русском языках. Для древностей, какими бы они не были, наступает новая эра.

Во второй половине XIX века активизируются исследования Фанагории. В 1853 году после находки пьедестала с надписью некой Кассалии в честь Афродиты Урании, на месте предполагаемой Фанагории начались довольно разрушительные исследования траншеями. В 1859 году другой видный учёный Карл Карлович Герц был командирован Императорской Археологической Комиссией на Таманский полуостров с целью проведения раскопок, и на их основе он спустя 11 лет защитил диссертацию «Археологическая топография Таманского полуострова», получив степень магистра теории и истории искусств. Уже достаточно опытный «полевик» И. Е. Забелин в 1864 году исследует за один полевой сезон 9 курганов на берегу Таманского залива (Большая Близница к югу от Фанагории (рис. 5)). При этом многие курганы оказываются разорёнными ещё в древности. Но при таком объёме работ находки всё же случаются: золотой лавровый венок, перстень со скарабеем и изображением оленя, литая статуя танцовщицы, бляшки и бусы, бронзовые зеркало, ложечка, золотой статер Александра Македонского, калаф с чеканными изображениями борьбы варваров с грифонами, височные привески с изображениями нереид, плывущих на гиппокампах, начельник – налобная повязка-пластина (стленгида), ожерелье, бусы, браслеты, серьги, четыре перстня, пуговицы, большое число нашивных бляшек с изображениями Деметры, Коры, Геракла.

Исследователи с большим интересом выбирают раскопки курганов, потому что именно в погребениях больше шансов найти эффектные вещи, заслуживающие место в экспозиции Эрмитажа. Если на раскопках не находили золота или художественных памятников — их признавали неудачными (Тункина, 2010, 78).

На фоне этого появляется интерес к «варварским» культурам: всё становится взаимосвязанным, и непризнание факта влияния одного на другое становится грубой ошибкой в научной среде. Улучшаются методики раскопок и фиксации, появляются первые методички на русском языке.

Историк М. И. Ростовцев уделил особое внимание феномену культурного синтеза «варварских» племён в этом регионе. Он готовил к изданию «Corpus tumulorum Russiae meridionalis», т.е. корпус погребений юга России. Он первым обратил внимание на большое влияние скифов на греческую культуру («Классические и скифские древности северного побережья Чёрного моря», 1918 г.) и призывал к систематическим исследованиям, требуя отойти от грабительства, совершаемого коллегами.

После двух революций 1917 года наступил временный кризис, который был связан с гибелью и эмиграцией многих выдающихся исследователей Кубани. В советские годы наука не сразу ожила, но довольно быстро встала на службу интересам молодого государства, которому требовалось обоснование своего величия и многообразия. Археологи взялись за дело, смело используя все технологические достижения того времени (например, топографическую съемку городищ и некрополей). В работу включились местные университеты и музеи. Археология с тех пор отображала интересы не какого-то состоятельного частного лица, а государства и представляющих его институтов. Во второй половине XX века активно развивались аварийно-спасательные раскопки, связанные со строительством и хозяйственным освоением края. Эти раскопки принесли много интересных находок.

Совсем неподалеку от Поместья Голубицкое, в 8 км западнее г. Темрюк, c 1970-х годов эпизодически велись раскопки (Голубицкая 1) крепости, которая существовала с античности вплоть до XIII века. Таманская экспедиция Государственного Исторического Музея (Москва) с 2004 года ведёт раскопки поселения Ахтанизовская 4, где до сих пор заметно присутствие римского времени. Напротив, через пролив (пересох, но сейчас это берега Ахтанизовского лимана), работает Боспорская экспедиция того же музея совместно с Германским археологическим институтом и исследует городище Голубицкая 2 (основано во второй половине VI в. до н. э.). Оба укреплённых поселения расположены друг напротив друга и были одними из самых ранних восточных греческих колоний.

В 1950-х годах первым был отряд В.Д. Блаватского, который определил северную границу Фанагории с помощью погружений. С 1999 года подводные раскопки стали более или менее регулярными, а с 2004 года отдельный отряд Таманской экспедиции Института археологии при содействии фонда «Вольное дело» приступил к полноценным ежегодным исследованиям. Сейчас известно, что береговая линия находилась в 220–250 метрах севернее современной (20–22 га от общей площади городища находятся под водой). К примеру, был изучен ряж (вероятно, фундамент причала) III–IV вв., который был построен из вторичных материалов: в ход шли фрагменты других сооружений, постаменты скульптур и голова от мраморной статуи (Кузнецов, 2014). А в 2012 году было найдено целое судно, которое затонуло в 63 году. Как это выяснили? Известно, что Митридат VI Евпатор послал карательную операцию в восставшую против него Фанагорию, а рядом с потонушвим кораблем в 2014 году нашли бронзовый таран с символикой правителя (звезда и полумесяц). В истории местной подводной археологии есть ещё одна важная веха – в 2011 году президент Владимир Путин погрузился на дно Таманского залива и обнаружил две фрагментированные амфоры. Это довольно частая находка в этом месте — битую амфорную посуду, используемую для транспортировки товаров, раньше просто выкидывали за борт в порту.

Каменный век или эпоха камня (палеолит, мезолит и неолит) — это самая продолжительная эпоха в истории человечества и при этом самая молчаливая, как может показаться. У этой эпохи мало письменных источников (и письменность в то время была не у многих), свидетельств очевидцев, только одни материальные доказательства, которые археологи как детективы собирают и исследуют. Скорее всего, изначально заселение Таманского полуострова происходило через Переднюю Азию и Кавказ. Древнейшая стоянка (известная нам) древнего человека Кермек (рис. 6) на Таманском полуострове расположена на берегу Азовского моря в Ахтанизовском сельском поселении в районе посёлка За Родину и датируется примерно 2,1–1,8 млн. лет назад.

Древнейшие жители Тамани занимались так называемым пляжевым собирательством белковой пищи: попавшие на берег моллюски, дельфины, рыбы становились их добычей. Недалеко от этой стоянки находятся похожие поселенческие памятники Родники 1–4 (1,6–1,2 млн лет назад) и Богатыри (1,4–1,2 млн лет назад). На стоянке Богатыри археологи нашли кости таманского слона и эласмотериев (рис. 7). Причем таманский слон являлся «прадедушкой» шерстистому мамонту, а эласмотерии были похожи на носорогов, но только очень больших.

Вообще на Кубани в раннем палеолите люди обитали не только в пещерах, но и на открытых склонах гор, речных и морских террасах, хорошо обогреваемых солнцем. Там они строили примитивные шалаши, создавали простейшие орудия труда типа нуклеусов, остроконечников, скребел и охотились всем коллективом на мамонтов, оленей, зубров, лошадей, кабанов, пещерных медведей и гиен. Пожалуй, основное различие палеолитических памятников от мезолитических и неолитических — это постепенное усложнение техники создания каменных орудий, их так называемая «микролитизация». Тогда появляется лук со стрелами, и охотится становится проще.

Повсеместно используются «геометрические микролиты» для создания наборных орудий (пластины, трапеции, сегменты). Они вставляются в деревянную или костяную основу, образуя лезвие ножа. Считается, что неолит Северо-Западного Кавказа и Прикубанья плохо изучен, поэтому принято говорить лишь об общих чертах этой эпохи, опираясь на сравнительные данные с соседних поселенческих памятников Крыма, Подонья и Северного Кавказа. Самые известные памятники позднего неолита — Каменномостская пещера в Прикубанье и ст. Нижняя Шиловка близ города Адлера на черноморском побережье, где среди каменного инвентаря был найден каменный шлифованный двусторонний топор, а также первые признаки гончарства — фрагменты грубой лепной керамики. Начиная с этого момента керамика станет культурным маркером, не исчезающим в обиходе местного населения вплоть до середины XX в. н. э. В это же время, среди фаунистических остатков костей диких животных (благородного оленя, косули, медведя, зайца, лесной кошки, барсука, выдры) появляются кости быка, овцы, козы, собаки и свиньи. Наступает эпоха энеолита, медно-каменного века, характерная появлением производящего хозяйства, оседлого образа жизни и домашнего скотоводства с земледелием. В V тыс. до н. э. на Ближнем Востоке возникает ещё одна поворотная точка, после которой мир опять не будет прежним — там начинают использовать медь. Поначалу из самородной меди изготавливаются небольшие предметы методом холодной ковки: бусы, кольца и другие мелкие украшения. В сочетании с разными дополнительными сплавами медь (бронза, латунь) приобрела новые качества и стала шире применятся для создания совершенно разных предметов: оружия, посуды, украшений, орудий труда.

Во второй половине IV – начале III тыс. до н. э. на всей территории Предкавказья и в том числе на территории Таманского полуострова формируется знаменитая майкопская культура, названная так в честь кургана Ошад в г. Майкопе, раскопанного Н. И. Веселовским в конце XIX века. Этот курган высотой 11 метров не стал исключением. К сожалению, как часто бывало с раскопками конца XIX века, полной документации почти не сохранилось, но известен чертеж погребения, созданный рукой археолога, видимо «на глаз» и на данный момент остающийся единственным документом этих раскопок. В могильной яме, разделённой деревянными перегородками, были захоронены трое: мужчина и две женщины. В скорченном положении, головами на юг, и густо усыпанные охрой. Использование красного пигмента ещё с верхнего палеолита повсеместно распространено для погребений. Над мужчиной, как предполагается, был устроен балдахин на шести серебряных стержнях высотой около 1 м каждый, украшенных бычьими фигурками из золота и серебра (рис. 8). Знатный мужчина был буквально «укрыт» штампованными пластинками из золота с изображениями быков, львов, розеток, а также бусинами из серебра, золота, бирюзы и сердолика. На его голове была диадема и золотые серьги. У восточной стенки стояло 17 сосудов из золота, камня и серебра с заупокойной пищей. Один из сосудов был гравирован изображением горной гряды, очертания которой исследователи сравнивают как с видами Северного Кавказа, так и с видами Армении. Это лишь самая впечатляющая часть погребения. В женских могилах было найдено сравнительно меньше сопроводительного инвентаря. Уникальность этого комплекса заключалась в его богатстве, непотревоженном состоянии и мастерстве ремесленников эпохи бронзы, сравнимой разве что с археологическими комплексами этого же периода в Греции. Материалы хранятся в Государственном Эрмитаже (Санкт-Петербург). Схожие предметы были найдены в кладе близ станицы Старомышастовской в Прикубанье: серебряные сосуды, фигурки быка и антилопы; золотые предметы —три розетки, около 40 височных колец и головка льва, а также 2500 золотых и серебряных и более 400 сердоликовых и лазуритовых бусин.

«Майкопцы» разводили почти все виды домашних животных, но основное значение в их хозяйстве имело свиноводство, а также крупный рогатый скот и овцы. Майкопцы, которые отличались своей способностью к обработке ценных металлов, были сильны и в производстве керамики. Как мы знаем, прототип примитивного гончарного круга появляется в Мессопотамии в IV тыс. до н. э., но начинает широко использоваться по всему свету только на рубеже эр (то есть через 3–4 тысячи лет после изобретения). «Майкопцы» также применяли при формовке глиняной посуды вращательный инструмент. В это же время в Восточной Европе следов использования такого инструмента нет. Словом, стилистически и технологически майкопская культура имеет очень переднеазиатский облик. Исследователи задумались, почему представителям урукской культуры (а именно ее подозревают в связях с майкопцами), которая существовала на Ближнем Востоке в тот же временной отрезок (IV – начало III тыс. до н. э.) понадобилось двигаться на Кавказ? Самая рабочая теория связана с разработкой металлических рудников (меди, золота и серебра), то есть по сути ресурсная теория. Через Иран, Закавказье и Северо-Восточный Кавказ проникали новые традиции и люди, которые приносили их на территорию Прикубанья. Эти территории в древности находятся в общемировом контексте. Разработка рудных месторождений толкает людей на поиски новых территорий – делает те или иные земли более привлекательными для миграций. Одной из таких территорий была Циркумпонтийская металлургическая провинция, которая охватывала южную Европу и часть Азии, основной ареал которой концентрируется вокруг Чёрного Моря. В III тыс. до н. э. активизируется добыча металлов в этом регионе и прямым образом влияет на достаток населения. В этот период времени из получаемой бронзы производились предметы, характерные для майкопского металлопроизводства: бронзовые шилья, плоские клиновидные и проушные топоры, долотовидные орудия, наконечники копий, крюки для мяса с антропоморфными фигурами. Исключительной особенностью позднемайкопской культуры является создание металлических котлов из листовой бронзы высотой от 21 до 57 см, имитирующих глиняные сосуды. 

Сама майкопская культура в III тыс. до н. э. прекращает свое существование. Как часто бывает с такими яркими культурами, мы до конца не понимаем, как она зародилась и тем более, почему она исчезла, а не стала цивилизацией со сложноорганизованным государственным устройством. Есть теория, что майкопцы ушли на восток в степи Южного Урала и основали Страну городов. Но это не точно. На смену им пришли строители дольменов, основной ареал обитания которых не дотянулся до Таманского полуострова – строители дольменов предпочли остаться в предгорьях Северного Кавказа. 

На рубеже III–II тыс. до н. э. на этих территориях резко меняется направление контактов. Контакты с Передней Азией в целом остаются в прошлом. Начинают свое движение мигранты из Восточной Европы (там заканчивается металл и требуется расширение скотоводческих пастбищ), появляются тесные связи с носителями ямной культуры. Доказана преемственность между носителями ямной культурно-исторической общности и катакомбной культуры, а затем наступает и срубная («особый прикубанский вариант срубной культурно-исторической общности»). Стоит отметить, что эти культуры и общности названы археологами по форме их погребальных сооружений (яма, катакомба, сруб). По данным последних исследований в эпоху поздней бронзы в этих краях также расцветает сабатиновская культура, которую исследователи связывают с прафракийцами и Карпато-Балканским регионом. Примерно с 2500 г. до н. э. меняется окружающая среда, климат становится более сухим, сокращается количество пашенных земель, народ движется на север в степь в поисках новых пастбищ. Жители Приазовья и Тамани активно участвуют в добыче соли из засыхающих озер и лиманов, она поставляется и в степи, и на Кавказ, спектр её использования широк: засолка мяса и рыбы для долгосрочного хранения, обработка кожи и т.д. Естественно-научные методы исследования (изотопный анализ) указывают на то, что степные «катакомбники», особенно мужчины, довольно много времени проводили у прибрежной полосы, но при этом периодически возвращались в степь (Шишлина, 2013: 137).

Истинной жемчужиной эпохи бронзы становится майкопская культура, развитие которой шло по магистральному пути (по переднеазиатской модели), ведущему от ранней первобытности к сложению государственности (Мунчаев, 2010: 165). Но здесь, в отличие от Ближнего Востока, этот путь не был пройден до конца.

Наступление раннего железного века или РЖВ происходит в мире не одномоментно, но более или менее с начала I тыс. до н. э. наступает на всем Евразийском континенте. Более того, мы до сих пор живем в этой же эпохе. 

Железо попадает к людям задолго до Железного века, но археологи находят его чаще всего в качестве украшений. Эпоха полноценно вступает в свои права, когда железо становится основным материалом для орудий труда. На Таманском полуострове это происходит в VIII – начале VII вв. до н. э., и исследователи связывают эти процессы с «протомеотскими» памятниками, относящимися к раннескифскому времени. Здесь бронза по-прежнему — основное сырье для конского снаряжения и копий, но уже в рамках этой археологической общности, на ее позднем этапе, перевес будет заметен: всё, что раньше изготавливалось из бронзы, теперь будет сделано из железа. 

Жизнь Таманского полуострова в этот период времени тесно связана со всеми кочевыми и некочевыми общностями которые проживают и активно передвигаются вокруг: киммерийцы, меоты, синды, скифы и сарматы. И это только крупные сообщества людей, которые этнически были совершенно разными и сегодня затруднительно дать им какое-то точное описание. 
Работу историкам и археологам значительно облегчает (до тех пор, пока всё сходится), а порой осложняет (когда возникают несовпадения) наличие письменных и эпиграфических источников: античные авторы постоянно пишут про своих «странных» соседей, пытаясь разобраться с их обычаями. 

Воинственные киммерийцы проживают в Восточном Крыму, степях Причерноморья и на Тамани. Они настолько опасны, что о них пишут урартские, персидские, греческие и ассирийские источники. В VIII в. до н. э. они прошли походом через весь Кавказ в Малую Азию, к концу VII в. до н. э. сделали это еще раз и затем растворились под натиском скифов. Археологически они выделяются с помощью различных локальных археологических культур, которые, впрочем, не сильно показывают различия с наступившей потом скифской культурой. 

Крупнейшей группировкой в так называемой Меотиде являются меоты, которые известны нам по сообщениям античных авторов и эпиграфике (и скорее всего, своё название получили от них же). Меоты — это не национальность или этнически однородное племя, а содружество разных племен, проживавших на юго-восточном и восточном берегах Азовского моря вплоть до IV – середины III вв. до н. э., когда они стали частью Боспорского царства. Этноним «меоты» впервые встречается у Геродота при описании похода Дария в Скифию (Herod. IV. 123). В перипле Псевдо-Скилака, списки которого относятся к третьей четверти IV в. до н. э., меоты помещаются за савроматами: «За женоуправляемыми живут меоты» (Псевдо-Скилак, 71). Страбон уже объединял под этим названием разные племена: «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, досхи и некоторые другие» (Strab. XI. 2. 11). 

Меоты — активные строители укреплённых городищ, сейчас их известно более 200 — они зачастую имеют цитадели и рвы (Лимберис, Марченко, 2010: 191). Внутри возводились овальные постройки из сырцового (то есть необожжённого) и обожжённого саманного кирпича с деревянным каркасом, переплетённым камышом. Стены обмазывались глиной и выбеливались мелом, полы были глинобитными, крыши некоторых домов перекрывались черепицей. Керамика у меотов в VI–V вв. до н. э. становится куда более разнообразной, чем керамика предшествующего протомеотского населения, — чернолощеные ковши, кружки-кувшинчики, миски, лепные корчаги для хранения зерна, кувшины для воды и вина (типа амфоры) — и остаётся такой вплоть до I в. до н. э., когда сюда вливаются сарматские «звериные» компоненты в виде ручек-медведей, волков, кабанов и баранов (рис. 14). На рубеже эр появляются масляные светильники и курильницы (рис. 9), что можно связать с римским влиянием. Меоты, жившие на торговых путях из античного мира к скифо-сарматам, выступали и в качестве торговых посредников, поэтому облик их собственной военной культуры стал очень синкретичным: меотский воин-пехотинец вооружен коротким мечом (очень антично), 1–3 копьями (чисто меотское), железными и бронзовыми наконечниками стрел (очень по-скифски).

Для погребального обряда этой культуры характерно трупоположение в ямах на бескурганных могильниках. Но иногда на меотских территориях вдруг встречаются курганные могильники, очевидно принадлежавшие скифским кочевым племенам (Келермесские и Ульские курганы), которые оказывали большое влияние на меотов. Меотская культура доживает до IV в. н. э. и затем просто перерождается в культуру ранних адыгов (Канторович, 2006: 326-327). 

Другими соседями меотов были синды (государство Синдика), которые проживали на современной территории Таманского полуострова (по данным письменных источников). По свидетельству Псевдо-Скилака, на их территории размещались греческие города Фанагория, Кепы и Патрей. Скорее всего, это был союз этнически разных племен. Но по факту, на момент прихода греков в этих краях, видимо, не было постоянного населения. Поскольку западная граница Синдики у античных авторов не обозначена, её часто распространяют на всю Тамань. Может сложиться впечатление, что греческие города были основаны на территории «варварского» государства, но это совершенно не так. Сначала появились греческие города, их жители вошли в контакт с варварами, а у тех активизировались внутригосударственные процессы. В V в. до н. э. синды начали чеканить собственную монету, но в качестве Синдского государства просуществовали всего до второй четверти IV в. до н. э., прежде чем растворились в составе Боспорского государства. Если говорить об их материальной культуре, то здесь легко запутаться, потому что она была распространена на территориях более обширных, чем те, что меотам отводили античные авторы и тем более боспорские надписи. Обычно считается, что к этой же культуре относились и синды. Самым известным синдским памятником является Семибратнее городище и Семибратние курганы (рис. 18). Это городище исторически связывают со столицей Синдского государства — Лабрисом. Городище находится в 28 км северо-восточнее Анапы и расположено на высоком левом берегу реки Кубани. Первым его исследователем был В. Г. Тизенгаузен  в 1878 году. Именно он оставил описания сохранившихся высоких крепостных стен (до 3,2 м). В течение XX века разные исследователи периодически брались за его раскопки, но с 1986 г., когда неожиданно была найдена плита с посвятительной надписью Левкона I (в тексте которой утверждалось, что именно здесь находился город Лабрис), интерес исследователей возрос.

С синдами связан знаменитый миф, записанный Полиэном во II в. в своём труде «Военные хитрости» (Стратагемы). Он описывает историю сильной независимой меотянки Тиргатао, которая вышла замуж за Гекатея, царя синдов. Находясь при муже-предателе и в атмосфере неиссякаемого сексизма, она умудрилась сбежать, склонить на свою сторону массу разных племён, живших вокруг Азовского моря, и поставить на колени Синдику и правителя Боспорского государства, который был заодно с неверным. 

Неподалеку от Лабриса располагаются курганы синдской знати и аристократии — Большие Семибратние курганы. Интерес ученых прикован к ним с конца XIX века, и сейчас богатый инвентарь оттуда представлен в Золотой Кладовой Эрмитажа (рис. 19). Курганы эти оказались на перекрёстке двух миров – античного и ираноязычного номадического. Примером тому может служить классическая история тех времен: синдский царь Гекатей носит классическое греческое имя, а даёт своему сыну классическое скифское имя Октамасад. Древнегреческий историк и философ Николай Дамасский (64 г. до н. э. – 4 г. н. э.) записал о традициях синдов следующее: «Синды бросают на могилу столько рыб, сколько врагов убил погребаемый» – достойное приношение для народов, проживающих у самой кромки моря.

Теперь поговорим о соседях синдов и меотов — кочевниках, «варварах», от которых этим эллинизированным народам приходилось часто защищаться строительством фортификационных сооружений и с которыми они при этом торговали и всячески перемешивались — cкифами и сарматами.

Первые упоминания скифов известны по ассирийским письменным источникам — на клинописных табличках упоминаются народы, пришедшие из Причерноморья в Переднюю Азию в начале VII в. до н. э. Именно они в течение 28 лет устраивали беспорядки в Мидии, Ниневии и разгромили на прощание государство Урарту. В конце VII в. до н. э. именно они вернулись назад в Причерноморье и укрепились там на следующие 500 лет. Скифия простиралась довольно широко: от Нижнего Дуная и Карпат до Дона, на юге — до Побережья Чёрного и Азовского морей, а на севере – до лесной зоны. Но опять же, утверждать, был ли это единый народ, сложно. Спорят об этом постоянно: античные авторы называют скифами и всех, кто живёт, как они, и своих соседей, о которых они что-то слышали, но добраться до которых было бы невозможно (таковыми были, например, невры, меланхлены и будины).

В нём был найден железный меч (рис. 10) в золотых ножнах с изображениями стреляющих из луков львов и крылатых быков с человеческими лицами, что сразу наталкивает на мысли об Ассирии и Вавилоне (Мартынов, 2005: 235). Самые знаменитые царские курганы расположены в основном на территории Крыма и современной Украины: Солоха, Чертомлык, Куль-Оба. Это фантастических размеров сооружения с сопроводительными захоронениями рабов и наложниц, умерщвлённых вместе с вождём.

Оттуда происходят такие жемчужины археологии как сосуд из электры (сплав золота и серебра (рис.11)) с изображением скифов-воинов в башлыках за бытовыми занятиями: один натягивает тетиву, другой перевязывает ногу раненому, третий удаляет зуб товарищу (Куль-Оба). В Чертомлыке (курган высотой 20 м и диаметром 350 м) находился сосуд, на котором скифы ловят и спутывают лошадей. Курган Солоха (высотой 18 м и диаметром 100 м), раскопанный Н. Н. Веселовским, помимо богато украшенного золотыми бляшками в цветочек погребения мужчины, содержал сопроводительные положения: конюха с пятью конями, мальчика-слуги и оруженосца. Но по-настоящему этот курган прославил золотой гребешок со сценой борьбы всё тех же скифов (рис. 12). Забавно, что автор раскопок его по началу и не заметил. На него обратил внимание приехавший погостить граф Бобринский с сыном. Чтобы читатель понимал всё разнообразие культурного смешения, которое происходило в тех краях в то самое время, уточним, что в одной нише стояли скифские бронзовые котлы с костями барана, коровы и лошади (очень номадически), а в другой — амфоры, в которых, вероятно, хранилось масло и вино (очень по-гречески).

Интересно, что любимый историк всех археологов Геродот очень подробно описал, как причерноморские скифы хоронили своих вождей: труп вождя, пропитанный воском, возили от племени к племени, всем показывали, затем в заранее подготовленную могилу помещали удушенных наложниц, виночерпия, повара, конюха и слугу, далее пищу и золотые чаши. Прекрасное совпадение: здесь мы видим почти тот же набор сопровождающих.

В целом культура аристократов и правящей верхушки представляется нам понятной. А как жил так называемый средний скифский класс? К счастью, в этих краях известны поселения и курганы рядового населения Скифии. Курганы здесь совсем небольшие, возведённые над неглубокими ямами. В большинстве своём содержат лепные горшки, бронзовые серьги и кольца, железные ножи с костяными ручками и наконечники стрел. Чуть более состоятельные скифы могли позволить себе положить в могилу античные импортные сосуды или гривны.

Чем же отличалась скифская культура? Скифы не были единым народом, это собирательное название для ряда племён евразийских кочевников. К ним относятся европейские скифы, азиатские саки, юэчжи Алтая и Тувы. Если смотреть на данные антропологии, то наиболее ранние из них были европеоидами, хотя прошли путь с востока на запад. По словам Геродота, скифы вытеснили киммерийцев из Северного Причерноморья и, пытаясь нагнать их, вторглись в Переднюю Азию. Вернулись оттуда с добычей в VII вв. до н. э. и поселились в нижнем и среднем течении реки Кубани. Считается, что именно они подчинили местное оседлое варварское население — меотов. Второй поход в Переднюю Азию случился уже в конце VII в. до н. э., и скифы опять вернулись с добычей: часть из них снова ассимилировалась с меотами, а часть ушла искать лучшей доли на запад в Причерноморье. Есть несколько теорий того, как скифы попали в Причерноморье. Одна базируется на рассказах, которые Геродот записал со слов самих скифов, считавших, что они произошли от первого скифа по имени Таргитай. Вторая была записана со слов соседей-греков: скифы — порождение местной богини-змеи и Геракла. Но сам Геродот доверял третей версии: скифы пришли из Азии, подвинув киммерийцев. На самом деле, главное, чем отличаются эти кочевники от всех, кто был до них и пришел после, — это культурное единство, в котором нашла свое проявление скифская триада: оружие (меч-акинак, стрелы, лук, копья, колчанный поясной крюк), конская узда, скифо-сибирский звериный стиль. Три столпа, благодаря которым скифскую культуру невозможно спутать с другими.

Большие изменения произошли в III вв. до н. э., когда жившие к востоку от скифов сарматы (другие кочевые племена) ринулись на скифские территории, подчинили часть скифов, а другая отправилась в Крым, где основала Неаполь Скифский. В результате на рубеже эр скифская культура переродилась настолько, что стала больше походить на городскую культуру Греции и Рима.

Сарматы, которые властвовали в степях Причерноморья со II в. до н. э. по IV в. н. э. прибыли из Поволжья и Приуралья, и тоже были содружеством племён: сираков, алан, аорсов, роксолан и других. Именно они разрушили знаменитый Таманский толос (о нём немного позже). В III–IV вв. по ним прошлись готы и гунны, утащив их остатки в Европу. Сарматы тоже большие любители «звериного» стиля в искусстве: они используют мелкую пластику, изображающую архаров, оленей, кабанов, верблюдов и других азиатских хищников, многих из которых они никогда не видели (рис. 13).

В целом, военная культура сарматов разительно не отличалась от скифской: они предпочитали использовать длинные железные мечи (рис. 15). Савроматы (c VII в. до н. э.), а затем и сарматы (с IV в .до н. э.) знамениты в первую очередь своими погребениями женщин-воительниц. Инвентарь мужских погребений составляли мечи и стрелы, уздечный набор, изредка копья. В инвентарь многих женских погребений также входили мечи — подтверждаются данные античных источников об участии молодых савроматок в боевых действиях, — а также украшения, зеркала, каменные блюда, столики-алтарики и костяные ритуальные ложечки. Встречаются в погребениях и орудия труда: железные ножи, пряслица, костяные проколки (Канторович, 2006: 328).

Почему начало раннего железного века Таманского полуострова и всех его контактных зон можно смело назвать «золотым»?

Между ними идёт торговля, заимствуются культы, обмениваются жёны, военные традиции. Даже греки, которые «приколонизировались» сюда позже всех (но раньше сарматов), не смогли отгородиться от своих странных соседей. Во-вторых, погребальные обычаи этих народов связаны с помещением в курганы множества золотых изделий разного художественного уровня исполнения. Большинство курганов были ограблены еще их современниками в древности. Но «золотая лихорадка» не отпускает и археологов, которые будут так увлеченно исследовать эти объекты в будущем.

Начиная с конца VII в. до н. э. Причерноморье становится одним из районов античной цивилизации — греческого, затем греко-эллинского, а затем римского миров. Древние поселения были основаны греками по берегам Керченского пролива в следствие колонизации этих земель (VII–VI вв. до н. э.) рядом с Керчью — Пантикапей — на противоположном кубанском берегу, где располагалась Фанагория. В течении первых ста лет древнегреческие города-колонии были самостоятельными городами-государствами со своей политикой и экономикой, почти независимыми от метрополии. В начале V в. до н. э. города Боспора объединились под династией Археанактидов, а потом и Спартокидов. В этом принципиальное отличие Боспора от греческих полисов и полисов в других регионах. Вокруг них росла сельская округа, одновременно они торговали с местными варварскими племенами и с соотечественниками в Греции. Культура каждого такого античного города — это урбанистика, архитектура, письменность, театр, изобразительное искусство, ремёсла, сельское хозяйство. В основном, греческие города Северного Причерноморья не были объединены под эгидой одного государства, но колонии, расположенные по берегам Керченского пролива, входили в Боспорское государство. У него было очень выгодное положение — здесь проходит водный путь из Греции, Средиземного и Чёрного морей в Азовское море (Меотида) к киммерийцам, скифам и меотам. Конечной точкой этого пути было, видимо, Таганрогское поселение, позже — Елизаветовское городище и Танаис. Пантикапей возвышался над проливом на горе Митридат и занимался торговлей зерном, на пантикапейских монетах изображался античный плуг и хлебный колос. В таманской Фанагории прямо в центре раскопали гимназию, где молодые греки занимались спортом — найдены стригели (как и в Пантикапее (рис. 20)) для удаления грязи с тел и арибаллы для натирания тела спортсмена маслом. Греки хоронили в каменных и деревянных саркофагах (а чаще без них), украшенных резьбой в некрополях, расположенных неподалеку от городов. Города были окружены сельскими поселениями с небольшими домами и участками, хозяева которых зарабатывали продажей выращенной продукции. Следы землепользования и межевания заметны до сих пор при просмотре чёрно-белых аэрофотоснимков. Огромные керамические пифосы использовались для зёрен, а амфоры — для транспортировки и хранения вина. Вокруг Пантикапея, Фанагории и рядом с Патреем (пос. Гаркуша) найдено множество виноделен с давильными площадками, прессами и резервуарами.

Во II в. до н. э. в Боспоре поднялось восстание во главе со скифом-рабом Савмаком. Династия Спартокидов была свергнута, эллинистическое государство Понт напало и разгромило восставших, а затем подчинило себе и Боспор.

В VI в. до н. э. Таманский полуостров становится непосредственным центром исторических событий. Прежде всего, это жизнь вокруг Фанагории и поселений — Гермонасса, Кепы, Патрей. На западной части древнего Голубицкого острова, на берегу Ахтанизовского лимана распологается поселение Голубицкая 2 (открыто В. В. Веселовым в 1962 г., обследовано повторно Я. М. Паромовым в 1982 г., c 2006 года здесь ведётся совместная экспедиция ГИМа и Германского археологического общества). Наиболее ранней находкой на поселении Голубицкая 2 считается фрагмент коринфской котилы, орнаментированной концентрическими кругами на дне. Обычно подобные сосуды относят к 590–560 гг. до н. э. Также здесь нашли блюда эолийского производства, фрагмент южноионийского кубка, фрагмент амфориска и ойнохои милетского производства, фрагменты амфор (Журавлёв и др., 2010: 557). Памятник находится на берегу Ахтанизовского лимана (дельта р. Кубань) на севере Таманского полуострова, в 10–15 м от уровня моря, на западном мысе существовавшего в античное время Голубицкого острова (к западу от горы Сопка, действующего и по сей день грязевого вулкана). Это наиболее близкорасположенный памятник археологии к Поместью Голубицкое. Важная особенность памятника — выгодное географическое положение: вместе с находящимся на противоположном берегу лимана поселением Ахтанизовская 4 оно некогда контролировало выход из пересохшего пролива Боспора Кубанского, т. е. из Чёрного в Азовское море. Впервые это поселение было нанесено на карту Таманского полуострова в 1920-х годах директором Темрюкского музея С. Ф. Войцеховским. Поселения Ахтанизовская 4 и Голубицкая 2 контролировали не только вход и выход из недавно открытого морского пролива из Понта Эвксинского в Меотиду (Азовское море), но и богатейшие места рыбного лова.

В VI в. до н. э. на месте поселения Голубицкая 2 возводятся оборонительные сооружения в виде вала и рва, что было выявлено магнитной разведкой и регулярными археологическими раскопками. Судя по предварительным данным, к этому же времени относится возведение рва и вала и на поселении Ахтанизовская 4. В 2008–2012 годах на памятнике было исследовано более 1000 кв. м., в результате чего выяснилось, что жители поселения обитали в наземных домах, сделанных из сырцовых кирпичей, или в постройках, имевших каркас из деревянных жердей и прутьев. Открыты многочисленные хозяйственные ямы и одна полуземлянка, а также большой котлован для добычи глины. Среди находок — восточногреческая и аттическая столовая посуда, амфорные тары из разных центров их производства, боспорские монеты, светильники, терракотовые статуэтки, костяные коньки для передвижения по льду и др. Многочисленные находки импортной амфорной и столовой керамики позволяют убедительно говорить о том, что поселение — одно из самых ранних на Таманском полуострове — относится к первой волне греческой колонизации (вторая четверть четверти VI в. до н. э.). Оно погибло в пожаре во второй половине III в. до н. э., но жизнь продолжалась на нём до рубежа II–I вв. до н. э.

Другим примечательным объектом в этой части Таманского полуострова являлся Таманский толос (круглое сооружение), датируемый второй четвертью III в. – серединой II в. до н. э., расположенный в северной части Таманского полуострова близ посёлка За Родину. Он был исследован в 1970–1973 гг. археологической экспедицией Н. И. Сокольского. От его первоначального здания сохранились 30 каменных квадров различных частей стилобата, два плинта — подставки под колонны, значительная часть стены целлы, шесть подколенных камней внутренней колоннады и 12 плит вымостки портика. Толос представлял собою круглый периптер с наружным диаметром 21,2 м. Внутри были найдены мраморные головки Геракла и богини Тихе, из чего можно было зделать предположение, что толос служил в религиозных целях. Во II в. до н. э. толос был полностью разрушен и разобран на камень, который в регионе было сложно достать. Такие постройки, встречающиеся и в других городах Боспорского царства (посёлок Береговой 4, акрополь Пантикапея), могли служить как религиозным, так и общественным нуждам. В 20-х годах II в. до н. э. на месте толоса выросла другая не менее интересная постройка — дом Хрисалиска (при раскопках была найдена плита с его именем). В начале первого века нашей эры дом сгорел в результате карательной акции римского ставленника Полемона. Здание было двухэтажным, с сырцовыми стенами на каменном фундаменте – можно было проследить, как при пожаре рухнула посуда со второго этажа на первый. Интересно, что в здании было домашнее святилище, из которого были извлечены терракотовые статуэтки, и, видимо, сразу после пожара соседи подчистили хозяйский «сейф» под алтарем. Это были статуэтки Афродиты и Эрота, Кибелы, священного бородатого быка, Митры, убивающего быка, девочек с гусем, девушек и куротраф, всадников (Журавлёв и др., 2010: 567).

Всего в 2,7 км к юго-востоку от южной окраины станицы Ахтанизовская на горе Бориса и Глеба (действующий грязевой вулкан) располагался храм Артемиды Агротеры. Гора, на которой еще в начале XX века удавалось зафиксировать остатки фундамента, хорошо расположена, и с нее до сих пор открывается живописный вид, так что, по мнению историков, она могла использоваться ещё и как маяк.

Технический и экономический прогресс достиг невероятного масштаба: полуостров захватило буйное строительство, торговля осуществляется во всех доступных направлениях, греческая культура проникает во все контактные зоны. На рубежах Боспорского государства появляются системы оборонительных сооружений — валы и сторожевые башни. Цивилизация наконец-то пришла и сюда. Но надолго ли?

Археологически культура и культы проявляются через материальные доказательства, которыми могут служить памятники письменности и находки. Почему мы выбрали именно эти два пункта из столь многогранной в своем изобилии античной культуры? Скорее потому, что в отличии от торговли или земледелия, они относятся к сакральной части человеческого бытия, а оттого стоят ближе к искусству.

Религия и связанные с нею культы в античное время политеистичны и чрезвычайно разнообразны. Более того, в греческой традиции боги — те же люди, они могут испытывать гнев, радость, зависть и любовь, разве что они бессмертны. Иногда они вступают в союз с обычными людьми, отчего рождаются герои (Персей, Геракл и др.). В античной традиции не существовало строгой религиозной доктрины — единой церкви и жреческой иерархии. В сущности, в каждом греческом полисе существовал свой локальный вариант того, как и кому нужно поклоняться. Новые тенденции зачастую привносили местные поэты и авторы трагедий. Более того, предполагается, что колонисты, которые переселялись из самой Греции, увозили лишь частичные знания об обычаях своей общины и не пытались восстановить обычаи в традиционной форме. В целом всё было очень просто: земледельцы поклонялись Деметре, виноделы — Дионису, ремесленники — Афине и Гефесту. Иногда возникали некоторые трансформации: почитание богини Деметры соединялось с почитанием её дочери Персефоны и Диониса. К эпиграфическим источникам, свидетельствующим о развитии культовых практик, как уже упоминалось выше, можно отнести подставки с надписями под статуи, хотя их находки редки. Граффити бывают довольно информативны, но чаще всего это слишком короткие надписи. Мелкая пластика (терракотовые статуэтки) и скульптуры могут служить хорошим источником с натяжкой, потому что греческое искусство очень «пластично», у древних авторов была свобода для интерпретаций, поэтому иногда сложно угадать, где изображена та или иная богиня. В жизни каждого полиса существовал особый сюжет, особая мифологема о божестве-покровителе, которая организовывала его сакральную жизнь.

В целом, мифы о богах и героях становятся главным мотивом для изобразительного искусства. И тут культ и культура тесно сплетаются. Расцвет культуры в Азиатском Боспоре приходится на IV–II вв. до н. э. – II в. н. э. В Боспорскую знать, кроме греков, входят представители местных племен, а те привносят в культуру варварский элемент. При сохранении античных традиций в архитектуре имеют место стенные росписи с изображением «варваров» и их бытовых сцен. Расцветает также реалистический портрет и красочное декоративное искусство (полихромный стиль в торевтике).

Их сохранилось мало, и, в основном, это фрагменты. Так, например, на Таманском полуострове в Кепах была найдена такая голова куроса. К IV в. до н. э. относится голова синда из Фанагории, выполненная по всем правилам греческого искусства, но изображающая местного «варвара» в островерхой шапке (рис. 21). То есть, можно предположить, что появляются местные скульпторы, работающие с локальной темой, — происходит слияние варварских сюжетов с греческой техникой. В первые века нашей эры искусство портрета развивается в направлении индивидуализации черт лица под сильным влиянием Рима.

На некрополе Фанагории найдена терракотовая статуэтка-сосуд Афродиты в приоткрытой морской раковине: серия таких изображений нередка, но исполнена она наиболее искусно и напоминает по раскраске полихромные скульптуры Фидия (хранится в Государственном Эрмитаже (рис. 16)). Надо отметить, что зачастую разного рода статуэтки, которые являются почти массовым материалом, находят в сбросах рядом с храмами.

Дело в том, что они служили предметом приношения, и когда накапливались в храме в избытке или же приходили в негодность, сбрасывались в каком-то одном месте на территории храмового комплекса. И как показывает история с раскопками Парфенона в Афинах, статуэтки совершенно не маркируют культ какого-то одного божества — туда стаскивали статуэтки всех возможных греческих богов и амфоры с приношениями, подписанные «Аполлону», «Афродите», «Зевсу»... и т.д. (Кошеленко, 2010: 375). Знаменита по-своему и статуя Афродиты Таманской (хранится в ГИМе) IV–III вв. до н. э., обезглавленная, однако голова была найдена археологами поблизости. Надо отметить, что в мифологии греческого населения Таманского полуострова был принципиально важен миф о превращении Причерноморья из «негостеприимного» в «гостеприимный» светлый цивилизованный мир благодаря героизму Геракла и помощи Аполлона. Прежние владыки этих морей — хтонические существа, враждебные цивилизации всему эллинскому, гиганты — дети Геи и Урана. Геракл бывал в этих землях и сражался с амазонками, а Гомер в 11-й песне «Одиссеи» описывает прибытие к туманным берегам Боспора Киммерийского, где располагался вход в подземное царство. Самым распространённым культом здесь был культ Аполлона, который покровительствовал колонизации, гармоничной организации жизни и искусствам. Деметра и её дочь Кора отвечали за плодородие и принятие в землю умерших. Иконография культа почитания Деметры с дочерью визуально чем-то очень похожа на Богородицу с младенцем. С ними связаны знаменитые элевсинские мистерии или таинства, настолько тайные, что обладающий этим знанием мог сблизиться с богами и обрести бессмертие.

Исследователи связывают это с тем, что в архаический период, судя по текстам древних авторов, виноград довольно плохо рос на Таманском полуострове, «давал мелкие плоды» и лозу приходилось закапывать на зиму глубоко под землю (со слов Страбона). При этом отсутствуют и ранние археологические следы виноделия. Прежде чем средиземноморский виноград смог адаптироваться в Азиатском Боспоре прошло много лет.

Переселение ионийских колонистов на Таманский полуостров — это, безусловно, высшая миссия по освоению восточной ойкумены, но и стресс, который мобилизовал граждан к консолидации, проявлению гражданской любви, и поэтому Аполлон и Афродита, многофункциональные божества, подошли как нельзя лучше.

Новый период и изменения в социуме связаны с входом Боспорского государства в Понтийскую державу Митридата VI Евпатора в 108 г. до н. э. Обширная Понтийская держава была населена разными этносами, которые начали прибывать на Таманский полуостров как управленцы или наёмныхе солдаты. В этот период происходит сакрализация монархической власти. В период сильного римского влияния в конце I в. до н. э. Пантикапей и Фанагория были переименованы в Цезарию и Агриппию, возникает и развивается политизированный культ римских императоров (божественное происхождение). Во главе культа стоит сам царь как верховный пожизненный жрец. В первые века нашей эры появляется стремление к монотеизму. Так же как и во всём Средиземноморье, связано это, видимо, с иудаизмом. Еврейские общины существовали со времён Фанагории и Горгиппии. Доказательством тому служат найденные манумиссии (с надписью «Богу высочайшему») и надгробия с надписями на иудейском (Таманский музей). В результате монотеизм нашёл своё выражение как на философско-теологическом уровне, так и на уровне представлений местного населения.

Сложные, на первый взгляд, религиозные воззрения зависят напрямую от исторических, политических и бытовых факторов. Что мы и видим на примере Таманского полуострова — преобладают культы греческих богов, что были привезены переселенцами с родины (Аполлона и Афродиты). Одновременно развивается земледельческий синкретический культ Деметры-Коры-Персефоны (например, святилище Элевсинских божеств в поселке Береговой 4), потому что люди заняты на пашнях и взращивают пшеницу. Со временем политическая обстановка привносит культ обожествления царей (Митридат Евпатор), а затем римских правителей. Позже проникает иудаизм, как бы вторя идее необходимой универсальной монотеистической религии.

Все эти изменения находят своё отражение во всех сферах искусства.

Западноевропейские историки полагают, что переход между Византией и Римской империей почти не прочитывается и, изучая культуру Византии, мы лишь можем рассматривать тысячелетнее «растворение» Рима в ней. В целом, связь и не была нарушена: византийцы называли себя «ромеями» и были христианами (присваивая всё христианское наследие себе). В 284 году к власти в Риме пришел Диоклетиан и решил децентрализовать власть: разделил империю на Западную (правление вручил своему другу Максимиану Геркулию), и Восточную, оставив эту часть себе. Так Византия стала продолжением Восточно-римской империи в средние века. В V в. Рим падёт под ударами варваров, а Византия выживет и будет с гордостью нести воспоминания о своём греко-римском прошлом. Византийская литература выросла из античной, невероятно развитой, написанной на древнегреческом языке, который очень отличался в своём литературном виде от разговорного и всё равно постепенно вытеснял латинский язык (VI в.). Наивысшего расцвета империя достигла при Юстиниане I (527–565 г.), границы империи расширились, и теперь в них входило всё Средиземноморье — Северная Африка, Италия, часть Испании, Сардиния, Корсика и Сицилия. В эпоху правления Юстиниана I язычество окончательно подавлено (монотеизм лучше способствует объединению), а вместо этого установлена линия преемственности с античностью. Средневековая культура противопоставляет себя раннехристианской, присваивая достижения античности на всех уровнях – от литературы до архитектуры, но при этом отбрасывая их религиозное (языческое) измерение.

Обширное наследие Кубани «расползлось» за последние три века далеко за пределы Таманского полуострова. Могли ли себе представить древние майкопцы, греки, меоты, скифы и сарматы, что создаваемые ими предметы совершат в будущем такой длинный путь и их увидят тысячи людей? Безусловно, нет. География их распределения обширна и значительна. В этой главе мы поговорим о музеях, которым посчастливилось стать вечными хранителями сокровищ прошлых эпох. 

В Петербурге скифские, греческие, римские древности хранятся в Государственном Эрмитаже. Небольшое количество разновременных находок есть в первом российском музее — Кунсткамере. 

В Москве это Государственный Исторический Музей, Музей Народов Востока и Государственный Музей Изобразительных Искусств им. А.С. Пушкина. 

В основе собраний многих региональных музеев лежат частные коллекции конца XIX – начала XX веков. К примеру, в фондах Национального Музея Татарстана (Казань) хранится «Античная коллекция» из 538 предметов, которые были переданы туда из семьи казанского помещика А. Ф. Лихачева, а затем эпизодически пополнялась (лекифы, пелики, терракоты, погремушки, римские светильники). Вещи выкупались в Темрюке, Керчи и Тамани у местных антикваров, которые проводили «предпродажную подготовку» на свой вкус (Бугрова, Журавлев, 2010: 489).

В основу коллекции легли материалы Поля Дюбрюкса. В большинстве своём туда попадали античные материалы из раскопок под Керчью, но со временем стали поступать материалы и с Тамани. Большая часть предметов отправлялась в Эрмитаж, но так называемые «дубли» (в основном, античная керамика) и тяжёлые объекты оставались здесь (скульптуры и их фрагменты). Советская власть, торговавшая культурным наследием, и Вторая Мировая Война нанесли колоссальный ущерб коллекциям музея. 

В музее сохранилась известковая статуя Астраты, найденная рядом с Ахтанизовским лиманом и датируемая IV в. до н. э. А из раскопок близ Гермонассы известна подставка под статую с посвятительной надписью: «Демофонт, сын Эгина, посвятил за свою жену Агию Аполлону Врачу при Левконте, архонте Боспора и Феодосии, и царе синдов, торетов, дандариев и псессов». В целом, в коллекции много эпиграфических памятников: списки жителей поселений, списки победителей спортивных состязаний, надгробия с прощальными эпитафиями, списки включения наёмных воинов в состав граждан Фанагории (Быковская, 2010: 432).

Музей Востока, расположенный в Москве на Никитском бульваре, был основан в 1918 году и в начале носил поэтичное название Ars Asiatica. Коллекция музея обширна, но если вам захочется посмотреть скифо-меотские древности, то лучше всего посетить их Особую кладовую. Здесь вы сможете осознать, что такое звериный стиль, полюбуетесь на ритоны, находящие свои параллели в иранском искусстве V в. до н. э., заглянете en face бронзовым мордочкам кошачьих хищников из аула Уляп. Именно здесь хранится всемирно известный ритон с протомой Пегаса (рис. 17) и сценами борьбы богов и титанов (гигантомахия).

В ГМИИ им. А.С. Пушкина (Москва), помимо слепков, хранится большое количество античных подлинников из раскопок музея в Фанагории, Тирамбе и Гермонассе. В основном, это различные виды античной керамики, рельефы (фрагмент фриза со сценой сражения амазонок, например (рис. 22)), украшения (бусы и колечки), ожерелье рубежа эр, вырезанное из гагата. При этом здесь по-прежнему хранятся действительно уникальные вещи: статуя правителя Неокла из Горгиппии (рис. 23), поставленная в 187 году, одетого на римский манер, но с лицом и прической, как у жителей Тамани. Знаменитый Таманский рельеф с изображением двух воинов с раскопок античной усадьбы I в. до н.э., где он был вторично переиспользован в качестве строительного материала (рис. 24). И конечно, прекрасная коллекция терракотовых статуэток из оранжево-жёлтой или розоватой с блёстками фанагорийской глины.

Исторический Музей в Москве был основан в 1872 году, и до середины XX века в нём преимущественно хранились находки из Европейской части Боспорского царства. В основном, материалы привозили из Керчи. Сюда ещё в 1869 году поступили материалы раскопок В. Г. Тизенгаузена и К. К. Герца, а затем и основателя музея И. Е. Забелина с раскопок в Фанагории. Именно Фанагорийская археологическая экспедиция в 1936 году начала изучать древнюю метрополию регулярно, прервавшись лишь на время войны. В музее хранится уникальный «таманский саркофаг», который нашли в 1916 году местные жители и разнесли по частям. Директор Керченского музея В. В. Шкорпил, узнав об этом, вывез его в Керчь, но Первая Мировая война помешала его доставке в Москву, а затем во время немецкой оккупации его пытались вывезти немцы, и привезли даже к месту отправления, но почему-то забыли, разбив по дороге крышку. Здесь же хранится знаменитая Афродита Таманская из Кеп, а также голова куроса. 

Коллекция известняковых надгробий из раскопок в крепости у Ахтанизовского лимана позволила автору раскопок Н. И. Сокольскому выделить особую синдскую скульптуру (она была использована при строительстве). В 1906 году в районе станицы Голубицкой были найдены две пятнадцатикилограмовых медных плиты, которые теперь тоже хранятся в Государственном Историческом Музее. Также здесь представлены предметы из скифо-сарматской коллекции, как-то оленные камни с изображениями топоров, мечей, серёжек и ожерельев из раскопок Н. И. Веселовского, конское снаряжение в зверином стиле, золотые сосуды, фалары, фибулы и другие золотые украшения рубежа эр (Журавлев, 2010: 297-326; Фирсов, 2010: 328-352).

В Государственном Эрмитаже самой яркой можно назвать Золотую кладовую, в основу которой легла Сибирская коллекция Петра I. Это самая ранняя археологическая коллекция в нашей стране. В ней находятся вещи, добытые «бугровщиками» из курганов Сибири в начале XVIII века. Там же, например, хранится золотой гребень из кургана Солоха и другие причерноморские памятники искусства. В Отделе античного мира располагаются великолепные находки с Таманского полуострова, которые начали поступать туда с момента присоединения полуострова к Российской Империи почти регулярно, начиная с 1790-х годов. Всё лучшее увозили и отправляли в Эрмитаж.

В том числе, Таманский музейный комплекс и Темрюкский историко-археологический музей, в которых можно ознакомиться с образцами локальной археологии, не покидая Таманский полуостров. Археологический музей в станице Тамань был основан в 1921 году и назывался «Археологическая опытная станция и музей». Сотрудники музея вели самостоятельные раскопки, составляли археологическую карту региона. После войны все коллекции были перевезены в Краснодар, и только в 1977 году небольшой музей открылся снова. Сейчас он вновь объединяет все работающие на Тамани экспедиции и имеет хорошую экспозицию, обязательную к посещению (Хачатурова, 2010: 13–55).

В заключении важно отметить, что история сохранения античного наследия Таманского полуострова неразрывно связана с историческими и политическими процессами в России. Начиная с XVIII века, особо ценные предметы древнего искусства становились предметами ценных подарков, продажи и перераспределялись не в пользу маленьких локальных музеев. Таким образом, некоторые археологические коллекции оказались разделёнными и потеряли свой контекст. Некоторые вещи сильно пострадали от «реставрации» XIX века, которая выполнялась на вкус и манер местных художников — вещи домысливались и доделывались зачастую варварским образом. В наши дни можно наблюдать в целом положительную тенденцию к обогащению коллекций местных музеев, расположенных рядом с местами раскопок.