Ухожу за великий китайский файрвол, друзья, пишите письма!

В шанхайском аэропорту Пудун у меня, как и с других прибывших в Китай, сняли отпечатки всех пальцев в специальном устройстве, говорящем исключительно на русском. Заполнила arrival card и пошла на паспортный контроль. Передо мной проходила команда самбистов из Дагестана. Объясняя, зачем приехал, один из парней ловко побоксировал перед проверяющим документы. Выдача багажа — особое представление. Прежде чем чемодан приедет к тебе, он катится по ленте за ограждением, внутри которого багаж «обнюхивает» полицейский с собакой. Если пес как-то реагирует, чемодан тут же снимают с ленты, а владелец приглашается за ограждение наподробный досмотр.

На выходе меня встречает мужчина с табличкой Svetlana Shuvaeva. Здороваюсь, пытаюсь заговорить, но он явно не намерен общаться. Молча идем до машины, молча едем в Jinxi, это занимает два часа. Хайвеи, грузовики всех мастей, новые жилые районы Шанхая, много зелени. Молча выходим из машины, мужчина ведет меня через раздвижные стеклянные двери, перетаскивает чемодан через высокий порог (они тут везде такие), попадаем в белый холл, поднимаемся по белой лестнице, он запускает меня в белую, залитую светом комнату. Быстро вручает в руки магнитный ключ и исчезает.

В просторной комнате огромные окна с видом на город и на Points. Связи нет, пароля от вайфая нет, за пределами комнаты никого — будто находишься в заблокированном аквариуме-солярии. Выйти в город нельзя. Решила поспать. Правда, непонятно, где тут сон, а где явь — родное ощущение прилунения. Просыпаюсь от стука в дверь — это Сэм из Points. Собираем мои документы для регистрации и идем есть лапшу.

Не думала, что попаду в мультик Миядзаки так скоро, правда, с китайским уклоном. Солнце и ветер, узкие улицы и невысокие дома, каналы и мосты, фонарики и звуки флейты, сушеные курицы свисают с крыш и живые тоже бегают. Едим лапшу, из осторожности выбираю самую простую, с овощами. Сэм говорит, что ему нужно быстро сходить в Points, просит подождать меня в лапшичной. Пока его нет, ко мне дружелюбно подходят две женщины, достают из сумки крем, пытаются его продать на китайском. Сэм вовремя возвращается. Идем гулять. Замечаю олимпийские орнаменты из кругов на ступенях домов. Сэм говорит, что это делается с помощью перевернутой пиалы по сырому бетону. Ближе к вечеру заходим в храм, где Сэм поклоняется всем фигурам, которым нужно, и ведет меня дальше. В храме есть чайная с видом на озеро. Сэму 23 года, кроме того, что он работает в Points, он еще писатель и поэт.

О том, что такое Points, Jinxi и как меня в целом угораздило, напишу подробнее позже. VPN настроила.

Zàijiàn!

Не могла уснуть всю прошлую ночь. В 5 утра под окнами разложился и зашумел рынок. Оставив попытки уснуть, решила прогуляться. На покрывалах и мотоциклах с прицепом торговцы разложили хурму, зеленый горох, тыкву, бобы, мандарины, зелень. В плетеных корзинах лежат яйца, в пластиковых поддонах копошатся черепахи и крабы, в тазах переплетаются угри. Похоже, краб тут основная причина шумной битвы покупателей, но я взяла хурму. Красно-оранжевая, немного битая, самая вкусная. Кто не продает и не покупает в этот час, тот делает тай-чи. «Классную ты хурму урвала!», — ну или что-то такое сказала мне пожилая супружеская пара, проходя мимо.

В час дня встретилась с Сэмом. Договорились поехать в соседний город Куньшань, чтобы оформить местную симку, а вечером сходить там же на музыкальный фестиваль, где выступят друзья Сэма.

Дошли до остановки, дождались автобуса. Свободные места были в самом начале и развернуты против движения. Как будто мы вышли на сцену. Пассажиры с неприкрытым любопытством глазели на меня несколько минут, потом привыкли и продолжили что-то обсуждать всем автобусом. До Куньшаня ехать час. Сэм всю дорогу смотрел китайский TikTok. А мне нравится смотреть на убегающие бесконечно вдаль опоры хайвеев, увитые плющом.

В офисе China Mobile так же скучно, как и везде в подобных местах по всему миру. В очередной раз сняли биометрию лица. Китайский номер готов, можно регистрировать WeChat. Кто не знает — это такой мессенджер, без него в Китае не живут. Выходим на улицу, дожидаемся отца Сэма и его друзей. Садимся к ним в машину. Отец Сэма — поэт, как и сын. Друга отца зовут Yī Èr, что по-русски звучит очень просто — «Один Два». Один Два всю дорогу играет в го на своем телефоне, я устанавливаю с третьей попытки WeChat.

Фестиваль проходит на крыше пятиэтажного торгового центра. Друзья-музыканты Сэма почти в самом конце лайн-апа, поэтому его отец пригласил всех на ужин в этом же торговом центре. Один Два ни в чем себе не отказывал и курил прямо в ТЦ. Когда ресторан был выбран и все расселись за круглым столом, четверо мужчин достали свои сигареты и синхронно задымили — по классике прямо под надписью No Smoking! Пока я не проскрипела пару выученных китайских слов и фраз, мужчины вообще как будто не подозревали о моем существовании. Стали приносить тарелки с едой, и я это просто перечислю. Не способна опознать и половины всех ингредиентов, так что схематично:

— Заваренная в воде рисовая шелуха;
— Пиво и жареный арахис;
— Вздутая запеканка из риса;
— Кусочки ягненка с овощами в соусе;
— Тофу с овощами;
— Что-то вроде перемешанного омлета в соусе;
— Что вроде обычного омлета с зеленым луком;
— Свинина в кисло-сладком соусе;
— Угорь (возможно) в соусе с грибами (возможно);
— Что-то замаринованное и зеленое;
— Брокколи с нарезанными черными яйцами;
— Много риса;
— Сладкий белый суп с мучными скользкими шариками.

После ужина поднялись на фестиваль. Перед проверкой билетов прошли мимо батареи похоронных букетов на подставках. Сначала подумала, что, может, музыкант какой умер или сотрудник ТЦ, потом спросила Сэма. Выяснилось, что такие букеты оплачивают и устанавливают фанаты в знак благодарности любимым группам. Про сам фестиваль ничего интересного рассказать не могу, очень устала к этому моменту. Показалось любопытным, что на входе люди берут мягкие белые дубинки из вспененного материала, внутри которого светятся разноцветные огоньки. Во время выступления люди трясут этими мерцающими штуками, но сами не танцуют.

Обещала рассказать, что такое Points. Points — это центр современного искусства в Jinxi, где я получила резиденцию на 2 месяца.

Однажды мне позвонила Алиса Багдонайте и предложила подать заявку на резиденцию в Китай. ЦСИ «Заря» учредила грант для художников и исследователей «Контактные зоны: Дальний Восток», направленный на культурный обмен между российскими и азиатскими институциями. Грант покрывает билеты, расходы на проживание и производство работы. Points предоставляет жилье и выставочную площадку. Художник должен создать произведение, откликающееся на местный контекст, и провести artist talk. Предложение звучало заманчиво, но были два момента, которые вызывали сомнения: время и деньги. Сомнения отпали быстро, стоило только найти Jinxi на картах и в инстаграме. Тогда интерес разгорелся не на шутку, и пришел настрой, что нужно попробовать. И Антона Фальковского навещу.

Несколько дней ушло на подготовку заявки. Отправила. Шло время, надежды таяли с каждым днем. В какой-то момент я перестала об этом думать. Но в один из осенних дней Алиса написала мне в Facebook с просьбой ответить на письмо. Письмо? Письма не было. Вообще никаких писем уже неделю не приходило, даже спама... Последнее насторожило. Зашла в почту с ноутбука и сразу получила ответ на свой вопрос. Во всю ширину браузера была растянута красная строка, сообщающая, что gmail не хватает места, в телефоне это объявление не отображалось. Почистила память, сразу упало письмо. Вот это да! Еду!

Дальше был квест по получению деловой визы. Когда были готовы все документы, на подачу и получение оставалась всего неделя до вылета. Подавала самостоятельно, без агентств. Первый раз я стояла в живой очереди три часа на холоде, потом два часа внутри у окон с талончиком. Девушка долго смотрела документы, сказала, что принять не сможет. Нужно было предоставить еще два документа, которых в списке на сайте не было. Второй раз я пришла до открытия и простояла в очереди на улице всего час. За 20 минут до начала работы консульства на работу пришли сотрудник милиции и сотрудники консульства. Они покурили в сторонке вместе с туристическими агентами, пожали друг другу руки. К нужному окну попала быстро. Девушка долго смотрела документы, понесла их к консулу. Вернулась с информацией, что вместо 52 дней мне могут дать только 30. Не сдала документы, стала ждать личной встречи с консулом. Ждать пришлось всего три часа. Консул не хотел говорить ничего нового,кроме «30 дней», но как-то мне удалось узнать, какой бумаги ему не хватает. Правда, сказано это было так уклончиво, как будто он только что это придумал. Мы сделали с Points и эту бумагу. До вылета оставалось 3 дня. Третий раз стоя в очереди на подачу, я внимательно смотрела, кто именно из агентов курит с сотрудниками консульства, чтобы in case of emergency эффективнее обратиться за помощью. Девушка снова долго смотрела документы, выслушала историю подачи, пошла к консулу. Вернулась со словами: «Разрешил!». Четвертый раз я постояла в очереди на получение. И вот я в Jinxi, пишу вам.

Несколько дней без сна, и сегодня, наконец, удалось уснуть. Проспала до 4 дня, когда начинает темнеть. В 6 вечера уже совсем темно. У Сэма сегодня выходной, и он заканчивает дома пьесу. Не так много, что есть рассказать на сегодня. Будет немного из потребительских заметок. Я с первого дня пристрастилась к овальной плоской сладковатой лепешке за 2 юаня. Сегодня женщина узнала меня, и лепешка теперь для меня стоит 1 юань (9 рублей). Еще в Москве, сообразив, что подтягивать посредственный английский времени нет, я решила не мелочиться и сразу учить китайский по приложению. Сегодня, без Сэма, я самостоятельно смогла купить лапшу. Местные посетители лапшичной были в восторге, когда услышали мои попытки объясниться на китайском. Потом я зашла во фруктовую лавку и сказала, что хочу яблочный сок. После вкуснейших подмосковных яблок я совершенно не хотела никаких других, но это был единственный фрукт в этой лавке, перевод которого знала, а тыкать пальцем, например, в грушу, мне не хотелось. Получилось, поняли! Ничего не получилось в лавке с алкогольной продукцией. Алкоголь я тоже не хотела, но выглядел он волшебно: большие темные бутыли с пробками, прозрачные бутыли с желто-зелеными и темно-красными жидкостями. У торговца нет одной руки до локтя, и когда он наливает напиток для дегустации, он ловко ставит небольшой стаканчик на полуруку, второй наливает в него из бутылки. Моего китайского он не понял, решил просто давать все пробовать. Зеленая, желтая, прозрачная жидкости были все сладкими. Что это было?.. Вчера Сэм подарил мне книгу со своей поэзией, она на китайском. Пойду ее читать с Waygo — это приложение переводит текст с китайского на английский по фотографии.

Я пишу Jinxi, потому что не знаю, как это правильно написать по-русски. На слух это что-то мягкое и шипящее, что-то вроде Жиньши, или Дзиньши, или Джиньзши. У людей с хорошим слухом должно быть получше с китайским. Без рабочих ушей тут сложно.

Сэм как-то сказал мне, что это очень хорошо, что я тигр по китайскому гороскопу, их тут любят. На домах часто можно встретить спускающегося с камней и рычащего керамического тигра.

Так вот, ваш тигр сегодня стал огнедышащим драконом, когда решил поэкспериментировать с неизвестной лапшой. Пока он утирал слезы и тушил пожар, на него радостно смотрели местные. Тигр походил драконом около часа, потом превратился в слона в соседней посудной лавке. Среди чашек, чайников, кустов и камней он увидел и напролом пошел к серо-зеленой чашке с голубой стрекозой. Она не продавалась. Похоже, там вообще ничего не продавалось. Хозяйка засмеялась и сказала что-то про меня компании мужчин, которые еще до моего появления хохотали на всю улицу. Тут их вообще разнесло. Ну и ладно. Что может быть красивее серо-зеленой чашки с голубой стрекозой?

В городе, границы которого постижимы, ощущаешь себя более цельно. Один храм, одно кладбище, одна библиотека, одна больница, одно отделение полиции, один парк, одна опера, один остров с одной мертвой женой императора, одна русская. Правда, музеев здесь несколько. Их непросто обнаружить — нигде не написано МУЗЕЙ или MUSEUM. Мой Waygo часто не справляется со шрифтами. Многие здания выглядят как музей, и я даже попытала счастья в одном из них. Не, сказали, это не музей никакой, это у нас отель такой, и изобразили спящего человека. Потом я заметила, что музей можно найти по национальному флагу и знаку коммунистической партии, но и это не всегда. Национальные флаги висят много где. Купить билет в один музей нельзя, нужно покупать ваучер на все музеи сразу, он стоит 65 юаней (~600 рублей) и действителен в течение одного дня. В какой именно музей ты заходишь, тоже непонятно, внутри переведены только надписи exit и go upstairs.

Первый музей был с мебелью и портретами местных деятелей.
Второй был с чайниками.
Третий со старинными кирпичами и черепицей. В Цзиньси производили кирпич для императорского дворца в Пекине.

Четвертый — художественная галерея. Сначала не обратила внимания, потом, сравнив иероглифы, поняла, что это все выставка одного художника, Waygo перевел его имя как Piece Economical, а я как Штука Экономический. Позже был обнаружен настоящий подарок — текст об авторе на английском. Я больше не могу называть его Штука Экономический, потому что его имя Zhang Xing. Более того, это галерея его имени и только с его работами навсегда. Zhang Xing родился в Цзиньси в 1955 году… Далее в тексте идет длинное перечисление всех занимаемых им когда-либо должностей. Заканчивается список сообщением о том, что в 1998 году две его работы были подарены правительством Гонконга Биллу Клинтону, а в 2007-м одна его работа подарена Тони Блэру. Галерея занимает 2 этажа. На входе большая живопись, где Zhang Xing изобразил себя с Тони Блэром. На первом этаже большие работы — традиционная китайская живопись тушью и несколько натюрмортов гуашью. Туши висят в одной большой стеклянной витрине, повторяющей периметр комнаты. Там же на красных подиумах лежат стопки каталогов или журналов, в которых каждая картина была напечатана или опубликована. На стене — пластмассовые панно с напечатанными грамотами, на одном из них фотография с Тони Блэром, та самая, котораябыла переведена в живопись. Поднимаясь на второй этаж, можно увидеть фотографии Zhang Xing с разными деятелями. На втором этаже немного тушей и много голых женщин маслом.

Пятый музей — с современными скульптурами из красной глины.
Шестой — это крошечный сад с хурмой, где меня комар в лоб укусил, и шишка до сих пор не прошла.
Седьмой — традиционный китайский сад, он мне больше всего понравился.
Все успела!

В три часа дня была лекция Points о художнике Yuan Gong. Было сказано, что он работает с туманами и дымом. Одна из его работ — видеодокументация перформанса, где он стоит-дымит (в смысле, тело) напротив Рейхстага, а дым пахнет жасмином. Потом он перемещается по Берлину и продолжает дымить. На показе былошесть человек, три — ребята из Points, остальные три — я, южнокорейская куратор Cho и китайский художник , имя которого я еще обязательно выучу и напишу. Знакомятся тут быстро, только успевай QR-код в WeChat сканировать.

А начинался день так себе. С утра, выйдя на улицу, застала кровавую сцену убийства черепахи на лобном месте для черепах. Теперь понятно, откуда там кровь все время. Иногда там же сушатся мужские кроссовки. Позавтракать мне не удалось, потому что на меня наорал хозяин кафе. Он был дружелюбен до тех пор, пока я не взяла меню и не стала с Waygo пытаться перевести, что там к чему. Не знаю, что ему так не понравилось, но подошла женщина из того же кафе и тоже давай ругаться. Может, они подумали, что я фотографирую меню? Ворую секреты бизнеса? Хм… Хотела купить теплую кофту, которую вчера приметила. Зашла в лавку, девушка спит. Примерила, посмотрела состав и решила, что целлофан носить не буду. Тихо ушла, девушка спала. Купила маленький бесполезный бирюзовый чайник с жуком-скульптурой на крышке в антикварном.

Сегодня было два показа в Points. Первый в 10:30, мы посмотрели пять видео из коллекции центра:

1. Musquiqui Chihying, The Alp. Это серия зарисовок, сделанных в Швейцарии, в которых художник просыпается в разных местах. Он спит на кровати среди поля; сидит на кровати в конюшне с девушкой, а через кровать прыгает лошадь; просыпается в холодильном отсеке в супермаркете.

2. Zheng Guogu, My Teacher. Художник снял полюбившегося уличного маргинала, которого нарек своим учителем, и везде следовал за ним с камерой.

3. Liu Yujia, The Koh Larn Island. Все видео мы смотрим на художника, ведущего свой скутер Honda по одному из островов Таиланда. За скутером следует привязанный к нему белый надувной лебедь. Голос за кадром рассказывает историю. Когда-то он жил на этом острове боссом — богатым, женатым, с жильем и с яхтами. А теперь стал бедным и свободным. Когда бизнес развалился, жена бросила его и свалила в Японию вместе с дочерью. Дальше еще много деталей. И вот теперь он старый — 46 (!!!) — и хочет жить один. На этих словах он привозит лебедя к морю.

4. Yuji, Face/Change. Зацикленное видео. На экране из темноты выхвачено крупным планом лицо человека в нарисованной маске с портретом человека. Маска сделана из ткани, со швом посередине, лица нарисованы реалистично. Смонтировано много лиц в разных масках. Это видео легко описать формально, но нужно обязательно смотреть — там очень классный монтаж и синхрон с музыкой.

5. Li Xiaofei, Chongming Island. Видео записано на китайской фабрике кастрюль. Бесконечные ряды медленно едущих стальных конструкций с помещенными на них готовыми кастрюлями. Крупным планом взяты лица женщин-работниц. Они должны отсматривать эти ряды на предмет брака. Зависающие над кастрюлямибезразличные женские лица, тревожная музыка. За кадром одна из женщин рассказывает, что в ее молодости в семье была одна кастрюля, которой пользовались всю жизнь, а теперь молодежь следит за эстетикой и меняет их каждый день.

Потом было несколько свободных часов. Я позавтракала в вегетарианской столовой буддистского храма неподалеку. В меню всего три позиции, и это все лапша. С лотосом и грибами. Очень удобно и безопасно, по крайней мере, теперь тут можно завтракать без экстрима и мясных неожиданностей. Оставим экстрим на вечер, а утро пусть остается свежим и прекрасным. Тем более всегда приятно поздороваться мимоходом с Гуаньинь и Конфуцием, остальным статуям я пока не представлена. Потом пошла в свою любимую часть городка, ближе к окраине.

Возвращаясь в Points, встретила большую группу китайских туристов. Откуда, спрашивают. Я:

— Wo shì èluósī rén! (Россия — это третье слово)
— О! Аааа! Товайрищь!
— Ага. Здравствуйте, товарищи!

А потом этот дядя со мной сделал фоточку. А потом его жена, и все остальные по очереди, а потом все вместе несколько раз, и потом еще по отдельности. А потом они спели мне «Подмосковные вечера» на китайском, только я, правда, ее под конец узнала.

В два дня был показ кураторских проектов Cho Seong Ryeong. Cho — профессор в институте современного искусства в Пусане (Республика Корея). Ее интерес — социальные взаимодействия. Рассказала про последние четыре проекта. После каждого показа Сэм всегда делает со штатива коллективное фото всех присутствующих. Их уже три.

Вечером ужинали с Cho и ребятами из Шанхая. Послезавтра Cho будет читать лекцию в их университете, азавтра едет в Шанхай. Поеду туда с ней на день, вечером вернусь в Цзиньси.

Мой WeChat расправил крылья и уже летит на всех парусах. Нужно и DiDi теперь осваивать. DiDi — это китайский убер, правда, карту к нему можно привязать только местного банка.

Как описать Шанхай? Шанхай сложно объять как целое. Едва ли хватит и нескольких лет, проведенных в мегаполисе, чтобы с этим справиться. Шанхай огромный и разный. Я попробую по-своему. Помните, раньше в домах стояли советские трельяжи — такие трехстворчатые шкафы с зеркалами? В детстве я зажимала голову между двумя подвижными зеркалами и смотрела на фракталы из себя, бесконечно отображенной в зеркальной призме. Шанхай — это гигантских размеров трельяж современной бабушки с расставленной внутри косметикой. Здания — глянцевые черные туши, здания — золотые помады, здания — прозрачные флаконы духов, здания —мерцающие палетки теней. У каждого свои колпачки, свои бренды. Чтобы легче ориентироваться и не потеряться, важно запомнить, примерно у какого флакона ты живешь — колпачки видны отовсюду на многие километры. В центре косметического ансамбля самые яркие представители — одиночки, на периферии начинаются жилые кварталы — гардены, и створки зеркал, которые их множат. Гарден — это обнесенный забором жилой комплекс с одной одинаково и многократно размноженной высоткой. Кроме зданий множатся одинаковые клумбы и красные флаги.

Четыре дня и три ночи я пробыла в Шанхае. Каждую ночь в новом отеле, но в том же районе, потому что каждый раз думала, что уеду на следующий день в Цзиньси. Шанхай выкачивал энергию, но никак не отпускал.

Первый день

Мы провели его с Cho, с которой я уехала в Шанхай. Cho предложила пойти в Rockbund Art Museum — бывшее здание Royal Asiatic Society 1930-х годов в стиле ар-деко. В 2007 году Дэвид Чипперфилд сделал проект реновации интерьеров. Сейчас в музее проходит выставка молодых номинантов Hugo Boss Asia Art Award. Всего четыреноминанта: Hao Jingban, Eisa Jocson, Thào-Nguyên Phan, Hsu Che-Yu. Каждому отдано по этажу. Абсолютно у всех в экспозиции присутствует видеоарт.

После музея мы пошли на обед. По пути мы с Cho одновременно встали спина к спине в стойку фотографа с телефоном. Мрачный отель Broadway Mansions — ар-деко 1930-х, попал ко мне в телефон, а бывшая церковь конца XIX века — к Cho. Cho искренне удивилась, как может нравиться такая тоталитарная архитектура, а я бы в жизни не стала фоткать эту пряничную отреставрированную церковь. В кафе я выбрала лапшу с креветками, а Cho —желтый суп с лапшой и крабами, я бы такой не выбрала. Когда еду принесли, Cho сказала, что ей солоно и слишком рыбный вкус. Я тоже была не в восторге от своего блюда. Во имя гармонии мы поменялись, и все встало на свои места. Потом мы пошли на набережную Вайтань, где еще немного пообщались и разошлись. Закинула рюкзак в отель с номером с видом на чужой кондиционер и просто пошла гулять по городу. Вернулась на набережную.

Фотографировать в красотах мегаполиса было некому, я обратилась за помощью к местным специалистам. У них развернута на Вайтане целая передвижная фотолаборатория. Мужчина быстро фотографирует тебя со вспышкой, показывая, как надо поставить ногу или положить руку. Файлы попадают к девушке с фотошопом. Она быстро редактирует фото и тут же его достает, уже распечатанное, из нижнего ящика. Потом накладывает бумагу на ламинированную дощечку изображением вниз, прихватывает скотчем и кладет в «печь». Пара минут, и твой фотопортрет испекся. Любопытно и быстро проходит редактирование изображения. Передо мной женщине изменили силуэт, стерев складки на спине, сгладив морщины на лице, парню замазали прыщи, мне тоже. Делается это быстро, девушка-редактор никого ни о чем не спрашивает, а никто и не возражает.

Второй день

С утра Shanghai Museum. Все национальные музеи в Китае бесплатные. В Shanghai Museum представлено культурное наследие страны: бронза, керамика, скульптура, каллиграфия, мебель, монеты, печати, народный костюм. В залах с каллиграфией над хрупкими свитками установлены датчики движения, чтобы свет над ними загорался только по необходимости. Ты заходишь в полутемный зал, и постепенно из сумерек возникает соловей или, например, цветок сливы. Мне бы хотелось почитать, как мог бы Уайльд описать прекрасные залы с керамикой. Мерцающие огненные драконы, парящие над морской пеной. Рыбы, ныряющие в темно-синюю бездну. Золотые лотосы, спящие в бирюзе. В общем, вы поняли.

Далее музей Power Station of Art. Собралась с духом и нырнула в шанхайское метро. Это нестрашно. Навигация и процесс покупки билетов с английским переводом, разобраться легко. Но все ускоряет приложение MetroMan — это банк карт всех метрополитенов Китая. Проверка вещей в сканере, как и в Москве. Так вот, по пути в PSA я заметила на бумажной карте, что еду по ветке, где стоит что-то грандиозное — красная перевернутая пирамида Shanghai Art Museum, ну как не выйти раньше времени? Это считается национальным музеем современного искусства. Представьте, что есть белый зал с произведениями, занимающий примерно 100 квадратных метров. А теперь этот зал стали накачивать насосом и раздувать до гигантских размеров. И музей накачался в форме перевернутой пирамиды с застрявшим внутри искусством. Если людям в Китае не хватает воздуха, то картинам в Shanghai Art Museum его вдоволь. Сам музей занимает центр большой территории, обнесенной километрами заборов. Вход через КПП, потом другие километры направляющих ограждений. Далее ты идешь по площади, и пирамида уже грозно над тобой нависает. Едешь по эскалатору, потом еще и еще. Расстояния настолько большие, что даже на самокате будет долго, что говорить о пешеходе. Когда ты добираешься до залов, уже не хочется никакого искусства. Вообще. Хочется удрать поскорее. Быстро посмотрела несколько залов с живописью 1970-х годов и стала выбираться оттуда. Если зайти куда-то в Китае легко, так как тебя все время в этом коридоре направляют полицейские, то выйти не так просто. Ориентироваться нужно по надписям Exit, которые то пропадают, то возникают вновь. Я не выходила оттуда, а уносила ноги. Пара станций метро, и я в Power Station of Art. PSA — это первый государственный музей современного искусства, открытый в 2012 году. Большой, очень большой. Открыты были только две выставки: произведения из коллекции PSA и выставка современных парфюмеров. На первой выставке обратила внимание, что китайские художники любят большие работы, длиной или высотой на весь зал. Как еще заполнять эти просторы? Вторая выставка мне понравилась больше, хоть она и про дизайн. Как можно показать выставку авторских духов? Придумать специальные красивые приспособления для нюханья (есть такое слово?). Выдвижные веера, прозрачные колбы с шарами, запахи в темноте, запахи под матовыми стеклянными колпаками. Ароматы описывать не возьмусь.

Номер в этот раз был с видом на Шанхай.

Третий день

Jing'an Temple — один из старейших буддийских храмов. Служба. И вот на что я обратила внимание. Если православные песнопения уносят тебя в трансцендентные дали, то буддийские как будто встряхивают и будят. Вспомнились слова Пятигорского: «Он потому и Будда, потому что будит». Jing'an давно окружили современные здания. Вид сюрреалистический — летящие крыши древних пагод тонут в небоскребах и рекламных билбордах, первые этажи домов отданы под ювелирные салоны и кафе.

Над Longhua Temple стоит чад. От сжигаемых благовоний разболелась голова. На территорию попала через кафе, его хозяин показал мне дорогу. На выходе оказалось, что вход был платный и в другом месте.

Chi K11 Art Museum — на нижнем этаже торгового центра. Все выставки были закрыты.

Yuz Museum. Далеко не в центре и просто далеко. Здесь смена экспозиции, работает только кафе. Рядом набережная реки Хуанпу. Этот день запомнится моим личным рекордом — 15 км пешком без остановки. В целом за день — 24 км. Все 15 км до центра города набережная не прерывается и не теряет своего благоустройства. Каждые 150–200 метров бродят полицейские. Как будто очень внимательно меня оглядывают. Может быть, они передают от поста к посту информацию, что-то вроде «Внимание-внимание! Замечена одна странная иностранка. Она уже давно идет и никак не остановится».

Уснула в отеле быстро.

Четвертый день

How Art Museum. Очень далеко от центра, в новом бизнес-квартале. Большой (неужели?) частный музей с дорогим билетом за вход — 120 юаней (1100 рублей). Первый этаж — дорогая, качественно сделанная выставка неинтересного, на мой взгляд, художника Дэниэла Аршэма. В музейном магазине мерч его выставки занимает два больших (неужели?) зала из четырех. Второй этаж — Бойс. Третий этаж — выставка «Серьезные игры», посвященная работе художников с видеоиграми. Заканчивается музей магазином, как обычно. В Шанхае они сильно отличаются друг от друга по ассортименту, но в одном они схожи — они большие :) Возникло подозрение, что продажа товаров — это в принципе причина существования всех музеев. Выходишь из музея с третьего этажа через отель, где тоже висят и стоят работы. Дэмиен Хёрст, например, уже замечен второй раз, до этого его работы были замечены в ТЦ.

Shanghai Science and Technology Museum. БОЛЬШОЙ. С БОЛЬШИМ стеклянным шаром по центру. Магазины? А как же! Ты в принципе не можешь выйти из метро и попасть в музей науки, не миновав рынок жемчуга, одежды и т. д. Эскалаторы... Запомнился зал с роботом-рабочим, роботом-художником, роботом-пианистом, роботом-собирателем кубика Рубика, роботом — игроком в го. И путешествие, в которое я не отправилась, — путешествие на тележках вглубь пластикового человеческого организма. В пункте отправления стоит схема расположения органов, то есть план местности, получается. Рядом с пещерой за тремя бордовыми ширмами-альковами три зрителя в тишине смотрят видео. Над ширмами надпись Secret of Reproduction.

Почему в этом большом тексте почти ничего нет про еду? Потому что я практически ничего не ела. В Шанхае такое изобилие всего на свете (не только еды), что ничего просто не хочется.

Этот текст я записала в такси на пути к Цзиньси. Цзиньси — маленький, но не менее громкий!

Цзиньси входит в провинцию Цзянсу, и это один из многих старинных городов на воде вблизи самого знаменитого из них — Сучжоу.

История Цзиньси насчитывает около 2500 лет. По официальной версии, здесь сохранилась архитектура периодов Мин и Цин — двух последних императорских династий, правивших Китаем между серединой XIV века и началом XX века. Город лежит у нескольких озер и пересекается несколькими реками. До современности дошли древние мосты, и в целом Цзиньси выглядит древним, но это не совсем так. Нужно быть хорошим специалистом, коим я не являюсь, чтобы видеть исторические и современные напластования. Сэм предупредил, что некоторым «древностям» всего по 50 лет или даже меньше. Здания довольно быстро принимают антикварный вид под воздействием палящего летнего солнца и воды. Как бы то ни было, Цзиньси удается транслировать атмосферу старого Китая. Для меня это место — часть глобального китайского театра, где Цзиньси отдано играть роль древнего старца.

P. S. Фальковский обличил мою «древнюю пагоду» Jing'an из предыдущего поста. Говорит, ее не так давно построили.

Как приятно иногда запустить стиральную машинку и ничего не делать, дожидаясь, пока она постирает. Будто работа механизма оправдывает твое безделье.

Стальной хозяйственный контейнер с кухней и стиральной машинкой в Points стоит прямо у озера Вубао. Под экспрессивные звуки центрифуги, свесив ноги с каменной мостовой, наблюдаю за жизнью вокруг, ем манго.

Передо мной остров-кладбище. Во времена династии Сун император Xiaozong проезжал мимо Цзиньси со своей наложницей Chen. Chen так полюбился город, что она не могла покинуть его. Здесь же Chen заболела и впоследствии умерла. Император похоронил ее на созданном насыпном острове и переименовал Цзиньси в Chenmu (могила Chen). С тех пор остров одиноко отражается в озере, туристов туда не возят. С берега видна скульптура Chen и два павильона. Над островом летает белая цапля и кружит черный дрон. Хорошая пара, изящная.

В Вубао из реки прибывают островки зелени и соединяются с другими такими же, образуя один гигантский ковер на озерной глади. Это водные гиацинты — эйхорнии. Эйхорния обладает особой способностью очищать воду, расщепляя тяжелые химические элементы. Растение разрастается очень быстро. Чем грязнее вода, тем быстрее она это делает. В советское время эйхорнию широко применяли для очистки сточных вод. Но вот азиатский климат настолько благоприятен для ее роста, что здесь это принимает масштабы бедствия. Это что-то вроде местного борщевика. Дважды в неделю на озере работают специальные комбайны, перерабатывающие эйхорнию, после чего озеро снова чистое.

Переработанное растение идет на корм животным или используется как топливо. Вот, что я узнала, пока стирались мои штаны.

В три часа дня был artist talk художника Chong Zhang. Он делился опытом и результатом своей резиденции вТайбэе. Приехала Николь — директор Points. Вечером все были приглашены на ужин.

Хотпот по-сычуаньски готовил муж Николь на той самой кухне, где я залипала с утра. Вынесли столы на улицу. По центру был установлен чан с кипящим бульоном и сушеными красными перцами. На отдельных тарелках лежали неизвестные грибы, неизвестная зелень разных видов, рулетики бекона, тофу, плоская лапша из тофу, шарики из свинины, шарики из рыбной муки с начинкой из говядины. Все ингредиенты с тарелок погружаются в кипящий огненный ад и отбывают наказание до полной готовности. Далее каждый самостоятельно накладывает из чана свое персональное наказание. Это было самое острое блюдо ever. Кое-как спасал старый знакомый — салат из помидоров и огурцов. Из напитков были предложены пепси и японское пиво. Долго ели, долго общались. И наконец настало время чая. Это так по-родному прозвучало: «Ну а теперь мы будем пить чай». Только по-китайски, из наперстков. Да, пуэр из крошечных наперстков. Но как долго мы его пили! Несколько заходов и несколько чайников. И если еда была самая острая, то чай был самый бесконечный.

P. S. Кстати, моя любимая лепешка wadisu снова стоит 2 юаня. Это как курс доллара.

В буддийской столовке женщина, выдающая по талонам лапшу с лотосами, меня запомнила. Каждый раз она спохватывается и приносит мне ложку, хотя тут вроде никто из посетителей ложкой не пользуется. Похоже, для нее это особое развлечение. Пока кладет ложку рядом с миской, она замедляется и с улыбкой рассматривает меня, что-то приговаривает. Так-так-так, а шиитаке мне положили что-то меньше, чем в прошлый раз.

На территории Lianchi Temple из всех пагод древняя только одна — самая маленькая, с Конфуцием внутри. Остальные — или реконструкция, или новодел, включая статуи. Во внутреннем дворе между пагодами стоит золотой музыкальный автомат с зацикленным плейлистом. В нем же можно принести пожертвование храму оплатой по WeChat или Alipay.

Ближе к вечеру снова пришла в Lianchi пить чай, была замечена продавцом талонов. Он принес мне большой кусок арбуза. Xièxiè!

В сумерках прогулялась по затихающему городу. Старый Цзиньси освещается небольшими фонарями, закрепленными на стенах домов, и китайскими фонариками. Чем дальше от центра, тем меньше света, он виден только из окон и дверных щелей. Сейчас город похож на тлеющие угли.

Сучжоу знаменит своим садами. В нескромном «саду скромного чиновника» наслаждаться сложно. Шелестящая бамбуковая роща? Она из селфи-палок. Мне даже нравится, но селфи-палки обычно идут с людьми. Павильон «Отражение»? Отражение рождает умножение. Людей. Чтобы сделать фотографию в одиноком пейзаже,незнакомым людям нужно договариваться, чтобы не зайти друг к другу в кадр.

Зашла в банк поменять деньги. И в Шанхае, и в Сучжоу в банке ICBC процедура занимает минут 20, из которых 2 минуты — это собственно пересчет и выдача денег. Все остальное время твой паспорт буквально исследуют, будто ты не деньги пришел менять, а паспорт. Для паспорта есть специальный «разделочный» столик, где он фотографируется и проверяется виза. Кроме стандартной пишущей ручки на привязи, в банках держат еще очки с диоптриями (+2,5).

А теперь постоянная рубрика — ЕДА. Возможно, по моим заметкам создается впечатление, что я только и делаю, что ем. Между прочим, штаны, постиранные в одной из прошлых серий, с меня уже немного спадают. Потому что пища здесь для меня стресс. Лучше не хотеть есть вообще, но так не получается. Все, что приносят в кафе, за исключением буддийской столовки, сюрприз. Сегодня я не ела весь день, к вечеру, после очередных пройденных 20 км, захотелось. Зашла в какой-то ресторан. Заказала впрок курицу, картошку, суп из диких грибов и обычный рис, зная, что какие-то блюда будут отвергнуты моей привередливой натурой.

На рисе программа у официантки сбилась, и она долго пыталась что-то прояснить. Брала деньги, приносила их обратно, какой-то кипеш. Мобильный интернет там не брал, обрушив мои онлайн-транслейторы. От безысходности стала оглядываться в поисках помощи зала. Боже мой! Прямо за моей спиной сидит настоящая снегурочка, явно говорящая по-английски. Спрашиваю ее с надеждой:

— Знаешь китайский?
— Нет!

И смеется. Ладно, с горем пополам добилась своего риса, официантка поколдовала с кэшем. Слышу, за спиной тоже начались проблемы с заказом. Полусырую картошку, нарезанную тонкой лапшой, пропускаю. Курицу с кожей и когтями тоже. Остается грибной суп и отвоеванный рис. Ем. Оборачиваюсь назад и вижу, что снегурочке принесли гигантский золотистый шар на тарелке, больше баскетбольного мяча. Я в шоке:

— Что это?

Она в шоке:

— Не знаю!

Она коснулась шара палочками, он медленно начал сдуваться. Я завороженно подсела рядом наблюдать за этим чудом. Внутри оказался еще один маленький рисовый шар с бобовой пастой внутри… В общем, классный спектакль, особенно когда не тебе это есть :) Разговорились.

Официантка Лора из Коннектикута путешествует по Китаю одна. Нас обеих переполняли впечатления и тоска по длинным понятным беседам. Мы не могли расстаться почти четыре часа.

Утром в отеле сообщили, что у меня включен завтрак. После милой беседы про сэндвичи меня неожиданно попросили показать визу, чтобы они могли сделать отчет в полицию. Здесь это постоянно происходит.

Уважаемая Гуаньинь,

мой мозг уже полностью укомплектован, некуда и иероглиф просунуть. Прошу тебя во второй жизни сделать меня вазой в одном из садов Сучжоу. Нет другого такого удовольствия, как наблюдение за людьми. Они сначала бьют поклон перед вещью, а потом щелкают ее на свою профессиональную камеру. Еще они везде включают национальную музыку с телефонов, и у них даже рингтоны такие. Не только люди, но и камни проигрывают музыку. Сегодня на Тигровом холме, вокруг «падающей» пагоды, я обнаружила в клумбе камни с фигурной резьбой, из которых звучит громкая умиротворяющая музыка.

В букинисте среди старых коммунистических партбилетов нашла старые черно-белые фотографии. На одной из фотографий тонкий мужчина в белой рубашке, сзади рядом с сосной виднеется высокая пагода, такая же тонкая. На другом снимке женщина в круглом проеме в одном из садов. И сейчас точно такие же фотографии люди снимают. Два мальчика улыбаются, сзади портрет Мао. Старые фотографии из цирка — люди на них создают невероятные композиции из своих тел. Последние две захотела купить в свою коллекцию. Современный диалог на калькуляторе показал, что мы не договоримся. Женщина оценила маленькую фотографию с портретом Мао на заднем плане в 200 юаней (1800 рублей), и никаких скидок. Жабы иногда душат и побеждают, а навстречу идет кошка по своим делам с целой рыбой в зубах. Потом я встретила пластикового тигра с табличкой, он велел идти на второй этаж пить чай. Послушалась. Наверху ждала награда дня — просторная веранда с распахнутыми окнами и теплый осенний день. Внутри только двое мужчин, пьющих чай и грызущих громко семечки.

Вернулась за циркачами, договорились. Мао мне не по карману. Возвращаюсь в Цзиньси.

В Цзиньси время урожая. Время свежего риса и китайского деликатеса — мохнаторукого краба. Рисовые плантации — один из столпов экономики провинции Цзянсу и Цзиньси в частности. Мохнаторукий краб давно вышел за пределы своего ареала с помощью балластных вод и распространился в водах Европы, России и Украины. Для наших вод, где у краба нет естественного врага, он представляет опасность. Распространяясь, он может полностью изменить биологическое разнообразие. К счастью, вода у нас для него не слишком соленая, чтобы размножаться быстрее, но корабельные верфи он уже подтачивает. В Шанхае, Сучжоу и Цзиньси крабы переполняют аквариумы и тазы в рыбных лавках. При продаже его перевязывают особым образом бечевкой. (не дописано)

Нихао!

Специальный корреспондент из Цзиньси передает, что Сэм выиграл поэтический конкурс в Макао с произведением про сигару. Как настоящий поэт, половину приза проиграл в казино.

А нас стало больше — в резиденцию прибыли Карина и Ян из Роттердама и Эвелина из Кёльна. Завтраки перестали быть одинокими. Мы резервируем в буддийской столовке вегетарианский завтрак с работниками храма. Рис, овощи, грибы, эдамаме и зелень. Сегодня мы пришли с Эвелиной чуть раньше 11 и жадно схватились за крышку от чана с рисом. Женщина переполошилась и показала, что нельзя. Мы ничего не поняли, смутились. Через несколько минут пришли Ян и Карина вместе с Yaoxian. Yaoxian выяснила, что первую миску риса должен взять монах. Ждали монаха, ерзали. Завтрак в 11, когда все встают в 7–8, это все-таки поздновато. За каждый завтрак ты бросаешь 10 юаней в donation box. Я кинула купюру, перегнувшись через молельные пуфики. Женщина показала мне, что так нельзя, нужно обходить. Потом кто-то из нас перешагнул порог храма с левой ноги, а нужно с правой. Сколько раз я здесь была, но ничего этого не знала. Да, и палочки после еды кладут рядом с миской, а не на нее.

Мне очень полюбился храм Lianchi и сад вокруг него. В следующем году Points будет делать там специальную резиденцию. Резидент должен быть готов к соблюдению правил монашеской жизни на территории храма: без мяса и алкоголя, возвращаться до закрытия ворот. Я так в Арсенале в Нижнем Новгороде, в общем-то,и жила этим летом. Но заявку смогут подать только мужчины. Кому интересно, следите за информацией на сайте Points.

Все вновь прибывшие иностранцы, очень высокие и худые блондины, производят настоящий фурор среди местного населения.

Вечереет. Мы идем с Яосян и ее другом по затихающему Цзиньси в чайную. Чайная стоит там, где озеро Вубао встречается с каналом. Деревянные веранды со столиками в ней смотрят на воду. Я заходила туда много раз одна, но в этот раз мы сидим внутри за столом с хозяйкой. Она монотонно разливает по наперсткам двухлетний пуэр. Стол заставлен глиняными чайниками разных характеров и другой утварью для церемонии. Вокруг стола собралось несколько человек, кто-то друг с другом не знаком, но важно, что хозяйка знает всех или знает кого-то через знакомого. Девушка — учитель танцев вспоминает, что приготовила свинину, и решает сходить за ней домой. Приходит веселый мужчина — бизнесмен, торгующий препаратами для производства инсулина, он друг друга Яосян. Возвращается танцовщица с домашним блюдом, но оказывается, что почти никто не ест свинину, и Яосян приходится отдуваться за всех. Большое окно-витрину перекрывает резной стеллаж с чашками, чайниками и шайбами пуэра. Через окно иногда видны фигуры проходящих людей.

Кипяток льется в чайник, переливаясь через край в терракотовую тарелку, вода в нее приходит уже золотой. Чем дольше длится церемония, тем больше таких золотых луж появляется повсюду. Их никто не вытирает — сейчас воде разрешено все. В стеклянном чайнике заваривается цветок розы с куском тростникового сахара. Хозяйка готовит уже второй сорт пуэра, более крепкий. Через три наперстка он станет мягче.

На улице уже давно темно, только в чайной горит свет над нашим столом. С соседнего столика к нам присоединяются два ученых-химика из Техасского университета — они уже 20 лет как уехали из Китая.

Хозяйке пора закрываться. Ученые перемещаются в единственный караоке-бар (недавно я там спела «Катюшу» по просьбам публики), все остальные по домам.

Ночью уже не так тепло, как неделю назад. Сегодня полнолуние и середина ноября по китайскому календарю.

Еду к Фальку [Фальковскому], на юг, в Гуанчжоу. За 8 часов пути на скоростном поезде из Шанхая я преодолею почти 1500 км и 5 провинций, о которых вообще ничего не знаю.

В сидячем вагоне раздается громкий и звонкий треск семечек. Те, кто их грызет, сидят в наушниках и смотрят на полной громкости фильмы на смартфонах. Темно и пасмурно всю дорогу. После Ханчжоу начались холмы и тоннели. Мой храпящий сосед проснулся на обед, принесенный проводницей. Те, кто не оплачивал питание, достают из багажа свою лапшу и заваривают ее, кто в алюминиевых мисках, кто сразу в коробках. В городе Иу в поезд зашло много африканцев. Странное видеть, как среди уставшей осенней природы и рисовых полей вырастают мультиплаи жилых кварталов-небоскребов. От таких ландшафтных коллажей меня охватывает утробный страх. Это не архитектура, а какие-то бетонные диаграммы-показатели для инопланетян. Поезд идет действительно очень быстро, невозможно рассматривать детали. После Наньчана холмы стали ближе. Они уже стоят в туманах. В низинах земля расчерчена на аграрные хозяйства сложных волнообразных форм.

Темнеет. Несмотря на то, что в Китае несколько часовых поясов, вся страна живет по пекинскому времени. Снова время есть лапшу, и вагон окутывает родной запах российского поезда. Проводницы с тележками снеков, кажется,тоже скоростные, не успеваю даже голову повернуть и рассмотреть ассортимент.

За окном совсем исчезла картинка, но появилось отражение нашего вагона. Я поворачиваю голову в сторону окна и смотрю на свое отражение. Уставшая.

Гуанчжоу. Фальк где-то стоит в пробке. Жду на вокзале. Взяла рис в кафе. За мой стол подсел мужчина с подносом. Поел, ушел, оставив поднос. За этот же поднос, прямо рядом со мной, садится другой мужчина в кепке и доедает. Ждет, когда я закончу. Меняю локацию. Выхожу из вокзала, и на меня тут же обрушивается рой назойливых таксистов.

У меня день рождения. Так сложилось, что отмечаем мы его с Фальковским на острове Хайлин. Скоро финальная выставка в резиденции, потом обратно в Россию.